- Я сам знаю. Мне статью в кодексе показывали. От 5 до 15,- кивнул Венька.
- Да нет, парень, ты не понял. Дело в том, что Грин хоть и был конченный наркоман, но работал под крутыми людьми. Они называют себя Организацией. Если бы он сам кони двинул от передозировки или от СПИДа, о нем сразу все забыли. А раз его замочили, Организация должна принимать меры, чтобы кого-то за это наказать. А это, браток, уже не от 5 до 15, а открученной башкой светит.
- Знаешь, Ангел, мне сейчас плевать на то, что будет потом. В настоящее время я хочу спать, как никогда в жизни.
- Для начала запомни раз и навсегда: настоящий пацан не спит, он отдыхает. Раз ты оказался среди нас, хочешь-нехочешь, а придется соблюдать наши правила. Перво-наперво должен изучить наш язык. Никогда больше не говори "нары", говори "шконка". Параша - это "аленка", окно- "решка" , ложка - "весло", миска - "шленка", ну и так далее. Три дня тебе на изучение хватит?
- Хватит. У меня способности к языкам. В школе всегда по "инглишу" отлично имел, - усмехнулся Венька.
- Заметано. Через три дня экзамен. И учти, у нас двойки не ставят, зато бьют жестоко.
- Понятно. Еще какие-то обьявления, пожелания, предупреждения будут?
- Будут. Главное, не носи и не бери ничего красного. Это западло. А с остальными правилами постепенно разберешься. Коли сюда попал, то надолго. Здесь тебе не пионерский лагерь, где если будешь плакать мамочка домой заберет.
Веньке снилась какая-то чертовщина в стиле Сэма Рейми, создателя "Зловещих мертвецов". Он видел себя ночью на кладбище, где мертвый Грин, вцепившись ему в ноги, старался затянуть к себе в могилу, а другие полуистлевшие трупы лезли из гробов и ползли к ним. Усилием воли Венька заставил себя разорвать чары сна и открыть глаза. Но действительность оказалась не намного лучше сновидения. В темноте зловеще выделялись обступившие его фигуры сокамерников. Один из них сидел у него на ногах и стягивал их простыней, а двое держали за руки. Венька дернулся и заорал, но в рот ему тут же запихнули полотенце и очень больно ударили в солнечное сплетение. Он застонал.
- А, сучара, больно?! Сейчас будет еще больней! - раздался рядом голос Наиля.
Сначала удары посыпались густо и часто, как град. Били сразу несколько человек. Венька, не имея возможности ни высвободиться, ни кричать, метался в цепких руках. Боль была невыносимой. Все его тело было охвачено ею и, казалось, каждый нерв в отдельности кричал о ней. Постепенно большинство нападавших то ли устали, то ли посчитали, что с новичка довольно и перестали бить. Только один размеренно и методично продолжал месить Веньку кулаками.
- Наиль, уймись. Он уже еле дышит. Мокрухи нам не надо, -донесся сквозь угасающее сознание до Веньки голос Ангела.
Г Л А В А VII
Вид родного города, покинутого им много лет назад, не вызвал у Александра Морева особенного волнения. Отдельные новостройки и переоборудованные под магазины первые этажи на центральных улицах не изменили в целом картины города. Из глубин памяти выплыли моментально названия улиц и маршруты движения общественного транспорта. Впечатления новизны не создавалось, как будто и не уезжал отсюда вовсе. Только дворик перед домом показался очень маленьким и заброшенным. Грустно было видеть, как песочница, качели, горка и теннисный стол, знакомые с детства, окончательно порушились и стояли неприкаянными остовами былого.
Железную дверь в подъезде еще не сподобились сделать, поэтому Морев смог беспрепятственно попасть в дом. Сейчас ему совсем не хотелось встретить кого-нибудь из бывших соседей, выслушивать вздохи-ахи и вежливо улыбаться. На его удачу никто не попался, а Маша оказалась дома. Даже встреча с бывшей женой прошла буднично и по деловому: "Привет. Как дела? Есть будешь?" Никаких там: "Ах, я так рада! Как ты изменился!" и прочих восклицаний.
Впрочем, им сейчас было не до восторгов. Маша, когда разговор коснулся Веньки немного всплакнула и попричитала, из чего он понял: что делать она не представляет и надеется целиком на него. Практичностью Маша не отличалась никогда, и он, наверное, даже удивился бы, если узнал, что до его приезда она предприняла какие-нибудь решительные действия.
- Постели на диване, - попросил он. - Устал с дороги. Утро вечера мудреней.
Утром Морев первым делом отправился в горотдел, где когда-то работал. Накануне он узнал, что начальником ОБЭП там сейчас Андрей Пустовалов, который начинал свою службу еще при нем, и Морев даже числился у него в наставниках. Пустовалов, возвращаясь с оперативки у руководства, прошелся по кабинетам своих сотрудников. Морев, болтавшийся в коридоре в ожидании его, не без интереса прислушивался к резким руководящим репликам Андрея, доносившимся из полуоткрытых дверей.
Он вспомнил как они с Пустоваловым вместе брали в середине 80-х одного руководителя танцевальной студии и невольно улыбнулся. История действительно была любопытной. Те времена отличались строгостью нравов и морали - считалось, что "голубые" и "розовые" обитают только на загнивающем Западе, а еще эта пора характеризовались усиленной борьбой с непомерно прогрессирующей спекуляцией. В Горноуральске на краю города имелся большой пустырь, который огородили забором и объявили вещевым рынком, а попросту толкучкой. Опера БХСС, регулярно кантовавшиеся там по долгу службы, стали обращать внимание на молоденьких симпатичных девчонок, бойко торгующих косметикой. Девчонок неоднократно задерживали, но уголовные дела в отношении них сыпались, так как не могли доказать факт скупки. Чтобы выяснить источник поступления товара, за ними установили наружное наблюдение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115