У нее только и радости-то было, что мы с Софьей. Мне с сестрой довелось много слышать, как родители устраивают разборки по поводу уж слишком частых измен моего отца. Он - подонок закоренелый, и его простыми увещеваниями и просьбами просто не пронять. Будучи много лет на руководящих должностях, он оскотинился до такой степени, что разучился в человеке видеть человека. Вчерашняя смерть моего отца есть закономерный итог его беспутной жизни. Человек, творивший много лет зло, причинявший людям физические и душевные травмы, обязательно должен быть наказан. Таков закон жизни. Я понимаю, что тебе больно слышать это от меня, твоего мужа и сына убитого Михаила Моисеевича, но и закономерно. Все в этом, мире уравновешено: и добро, и зло, в том числе. И вот, вчера, свершилась справедливая кара, правда, плохо то, что в роли палача оказался я! С точки зрения закона я совершил преступление, так как взял такой грех на свою душу и, возможно, когда-то понесу за это подобающее наказание. Но с моральной точки зрения, я не чувствую перед самим собой особой вины, потому что сделал доброе дело избавив тебя и, видимо, не только тебя одну, от этого насильника, попирающего свободу личности и человеческое достоинство. Прости меня, Ирина, за то, что я говорю сумбурно, но я руководствовался одним очень древним и, считаю, справедливым принципом. Сделать плохо хорошему человеку - подлость, а сделать плохо подонку и мерзавцу хорошее дело. Поэтому не суди меня строго, а постарайся понять правильно, Ведь я защищал тебя, себя, нашу семью от этого мерзавца, который возомнил себя пупом земли, самозванно присвоившим себе право ломать чужую жизнь и судьбу ради собственного минутного благополучия и низменного удовлетворения своих прихотей. Зло наказано, и давай не будем больше возвращаться к этому вопросу. - Давай не будем,- согласилась с мужем Ирина Владимировна и прижалась лицом к его плечу. - Теперь вот что, какое-то время нам не надо встречаться, чтобы не привлекать к себе пристального внимания понаехавших в техникум следователей всех мастей и рангов. Ирина, прошу тебя по телефону никаких подробностей и намеков, Они могут устроить прослушивание моих разговоров. Будь осторожна в этом отношении, я очень прошу тебя. - Ладно, Аркадий, я все сделаю, как ты мне советуешь. - И еще вот что. Если вдруг кто-то начнет тебя расспрашивать об этой ночи или намекать на то, что ему что-то известно - звони немедленна мне. Только не объясняй подробности по телефону, а попроси меня приехать и больше ничего. Все детали только при личной встрече. - Хорошо, я все так и сделаю. - Иринушка, я знаю, как тяжело тебе все это пережить, но, прошу тебя, перенеси все происшедшее мужественно и без истерик. - Я постараюсь, Аркадий, держать себя в руках,- пообещала мужу Ирина Владимировна, и еще теснее прижалась к его сильному плечу. Она сделала свой выбор и решила идти с ним до конца. Его рассуждения о добре и зле как-то успокоили ее не потому, что она верила в невиновность их обоих, а потому, что так можно было жить и еще на что-то надеяться. Любви свойственно самопожертвование, а Ирина Владимировна любила Аркадия, и этот немаловажный фактор, конечно же, сделал ее надежной спутницей и союзницей молодому человеку. Свернув с дороги, он остановил машину у ближайшей лесопосадки. Разложив сиденья, они долго занимались любовью, стараясь таким образом приглушить боль от происшедшего. После этого Аркадий подвез ее почти к самому дому, поцеловав жену долгим поцелуем, он сказал ей на прощанье: - Мои документы на выезд в Израиль практически все готовы. Ждать осталось недолго. Мне нужно успеть за несколько деньков распорядиться своим имуществом. Если я до отъезда не успею что-то доделать до конца, то это сделаешь ты. Я оставлю тебе на этот случай доверенность, заверенную у нотариуса. - А что мне конкретно предстоит сделать?- вдруг спросила его жена. - Детально я объясню тебе все это чуть позже. - Хорошо, Аркадий, можешь не сомневаться, я в точности выполню все, что будет надо. Он поцеловал ее еще раз, после чего они расстались. В последующие дни Аркадий активно подчищал свои дела, готовясь окончательно покинуть Россию. Ирина Владимировна жила в обычном ритме, не высовываясь и не вступая в широко обсуждаемую проблему убийства директора техникума. После того как у нее побывал с визитом Юрий Степанов, она сразу же позвонила Аркадию. Тот, конечно же, приехал, и она рассказала ему все и о самом Степанове, и о его любовнице Людмиле Сериковой. Аркадий, заметно расстроившись, попытался успокоить Ирину Владимировну тем, что пообещал принять соответствующие меры. Она, конечно же, догадывалась, что это будут за меры, и почти не ошиблась в предположении, когда узнала позднее об убийстве парикмахерши и таинственном исчезновении самого Степанова. Это ее уже расстроило не так, как убийство Михаила Моисеевича, свидетелем которого она стала по собственной воле. Но Ирина Владимировна сделала свой выбор и решила идти до конца со своим мужем. Это прямо подтверждало и ее поведение в беседе со следователем из Воронежа и начальником терновского РОВД. * * * Еще с полчаса все участники неудавшейся операции по задержанию Аркадия находились на своих местах, втайне надеясь, что убийца еще появится в зале аэропорта. Но постепенно недоумение сменилось осознанием серьезности всего случившегося. Преступник, на совести которого несколько загубленных человеческих жизней, остался на свободе, а значит, продолжает быть опасным для людей. В двенадцать часов Мошкин дал отбой неудавшейся операции, и оперативники уехали в свое Управление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176