"
В 88-м отделении милиции старший лейтенант в ответ на заявление арестованных, что они будут жаловаться прокурору, сказал: "На х... мы видали вашего прокурора". Это могут подтвердить все мои сокамерники.
Выпустили меня только через несколько часов после ареста. Даже без составления протокола.
Я протестую против беззакония и требую привлечения к уголовной ответственности всех виновных в нем".
ТРИУМФ ПОЛИЦЕЙСКОЙ СИСТЕМЫ
А. Лейбов (собственноручные показания).
Около 5 часов вечера 4 октября в сопровождении "Альфы" мы покидали "Белый дом". Выходя из разбитых дверей первого подъезда, мы длинной цепочкой спускались по лестнице к ожидавшим нас автобусам. С обеих сторон стояли цепи спецназа. Стояли спокойно, никого не трогая, даже довольно добродушно советовали опустить руки тем, кто их поднял.
Внизу, около автобусов, быстро и довольно поверхностно всех обыскивали. Никаких эксцессов не было и здесь. В "пазик" нас влезло 38 человек, водитель с автоматом и двое сопровождающих из "Альфы".
Уезжая, мы смотрели на горящее здание. Как ни странно, но, находясь внутри, мы не знали о пожаре и теперь смотрели на столбы дыма и огня, в которых еще оставались наши товарищи. Никто не сказал ни слова, пока не доехали до Краснопресненской. Там автобус остановил ОМОН, находящийся на внешнем кольце оцепления. Пока охрана договаривалась о разрешении на проезд, какой-то пьяный мент бросился к автобусу и с восторгом помешанного завопил: "А, защитнички! Вашу мать!. Сейчас всех перебью". Задрав автомат вверх, он выпускал одну за другой длинные очереди над самой крышей автобуса, пока не опустошил магазин. Наконец, автобус пропустили, он повернул к метро "Баррикадная", и мы уже удивлялись, допустив на секунду мысль, что нас и вправду отпустят.
Но нет, вход на "Баррикадную" был закрыт, а автобус свернул к находящемуся рядом 11-му отделению милиции. К этому времени там уже стояло два таких же автобуса с пленными. Мест для нас в отделении явно не находилось. Простояв около получаса, нас повезли дальше и, поколесив по городу, привезли в 61-е отделение милиции. Там нас уже ждали.
Все отделение вывалило на улицу для торжественной встречи, выходили из автобуса буквально сквозь строй. Наградив каждого десятком пинков и подзатыльников, прямо на улице всех обыскали, на этот раз заставили снять даже шнурки. Завели внутрь, тех, кто поместился, загнали за загородку в дежурной части, а остальных оставили на лестнице.
Рядом с нами безотлучно стояли автоматчики в бронежилетах и "намордниках" (так мы называли ментовские вязаные шапочки, закрывавшие все лицо, и оставлявшие открытыми только глаза). За загородкой пришлось стоять, как в автобусе в час "пик". Переписали все фамилии, затем всех по очереди сфотографировали. Сначала обращались довольно жестко, на лестнице кого-то крепко били (кажется, нашли патрон в кармане).
Через 2-3 часа отношение к нам понемногу начало меняться. По нашему поведению было видно, что на уголовников, погромщиков и убийц мы как-то не тянем. Дошло до того, что охранник в "наморднике" сам принес нам воды в пластмассовой бутылке, когда у него попросили разрешения попить. Они уже открыто обсуждали между собой, что скоро нас выпустят, но, вероятно, команды на это не было, вместо этого 20 человек, включая меня, посадили в "воронок" и перевезли в 26-е отделение милиции (находится в Лялином переулке, около Курского вокзала).
Во дворе отделения "радостная" процедура встречи повторилась во всех подробностях, с радостным ревом: "А, защитнички х...! Жидовские морды! Признавайтесь, кто сколько ментов положил?" - всех избили и гуськом погнали в дежурку. Обыскав и надавав пинков, у нас снова отобрали ремни и шнурки и загнали в КПЗ, двух женщин поместили отдельно, как с ними поступили в дальнейшем, я не знаю.
Площадь нашей камеры была примерно 6 кв, метров, почти вся она была занята деревянными нарами. Кое-как мы разместились на этих нарах и попытались было заснуть, ведь большинство из нас не спало уже почти двое суток (ночью с 3-го на 4-е было явно не до сна), но не тут-то было. Дверь камеры распахнулась, и изрядно пьяный мент заревел на все отделение: "Встать! Кто здесь спит?!! Всем стоять!!!"
Подняв все 18 человек, он выдернул и вывел одного. Минут через пять процедура повторилась, первого вернули в камеру и вывели следующего Это продолжалось всю ночь. Каждого из нас по очереди сводили сфотографироваться (повторно), сдать отпечатки пальцев и допросили. В сумме получилось, что за ночь нас подняли 54 раза
Постоянно в наш адрес раздавались угрозы, обещания, что все мы выйдем отсюда инвалидами, всем опустят почки и т, д. Не делалось исключений ни для находившегося с нами иранского журналиста, ни для депутатаельциниста, случайно попавшего в БД во время штурма. Этот депутат (фамилию я, к сожалению, не помню) был направлен в БД генералом Огородниковым для переговоров о разоружении, о чем предъявил соответствующую бумагу.
Били его и издевались наравне со всеми. Не ожидавший такого обращения, он сидел на нарах, трясся и повторял: "Это фашизм!" Сидевший рядом с ним крепкий мужик в камуфляже, похлопывая его по плечу, ласково советовал: "Ты давай, смотри, запоминай, образовывайся". Бросалась в глаза чрезвычайная "храбрость" всей перепившейся ментуры, всю ночь они просидели в бронежилетах, держа АКСУ на коленях и на каждый шорох у двери орали: "Стой! Стрелять буду!"
Какого-то пьяного мужичка, случайно забредшего к ним во двор, они схватили и, избивая со всей дури, допытывались, что он делал у них во дворе.
К утру они наконец-то всех допросили, вероятно, и сами устали от тяжелой работы, подсадили к нам в камеру уголовника и заперли дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134