Кима он бы не выдержал.
Имя позабытого барда напомнило Олегу о Юлике Горском, к которому он соби
рался сегодня вечером. Пытаясь по обыкновению найти скрытый смысл в прои
сходящем, Олег размышлял о том, что столь ранее появление в Москве имеет с
вои плюсы: например, он успеет разыскать дилера и купить травы. Как вежлив
ый человек, он считал, что приходить в гости с пустыми руками неприлично.


Мила сделала все, как просил Дингард. Вечером в субботу она потушила свет
во всей квартире, зашторила окна, прикрыла Ч но не заперла Ч дверь, разде
лась и легла в постель, положив Ч как он и просил Ч письмо у изголовья. Сл
ожнее всего было найти шелковый шарф, которым Дингард просил завязать гл
аза Ч но после двухчасового рытья в ящиках доисторического комода она в
конце концов обнаружила старый мамин шелковый платок. Хотя и с трудом, Ми
ле удалось завязать его концы на затылке.
В кромешной темноте Мила лежала и ждала. Она закрыла глаза, и на изнанке ве
к тут же начали вырастать башни Семитронья. Птицы летали в бирюзовом неб
е, ажурные подвесные мосты поднимались надо рвами, по витым тонким лестн
ицам спешили люди…
Мила чувствовала, что Дингард должен прийти в полночь. Он ничего не писал
об этом в письме, но она знала, что с последним ударом дедушкин
ых часов услышит скрип двери. Цветы расцветали под шелковой повязкой, Ми
ла вся превратилась в слух.
Вероятно, дверь отворилась беззвучно. Она услышала только шаги по коридо
ру, потом скрип половиц в спальне и шорох снимаемой одежды. Она почувство
вала запах, терпкий запах мужского тела, ощутила, как отлетает прочь прос
тыня и воздух холодит кожу. Внезапно она поняла, что мелко дрожит Ч скоре
е от волнения, чем от холода. Под повязкой она зажмурилась еще крепче и уви
дела, как приподнимается занавесь, свисающая с балдахина над ее ложем. Ди
нгард стоял в ногах кровати, а она, обнаженная, лежала перед ним. Золотая к
орона сияла на его челе, от яркого блеска ее глаза слезились, так, что в
том мире она тоже зажмурилась и уже в кромешной мгле ощутила, к
ак мужские руки скользят по ее телу, касаясь шеи, плеч, груди, бедер…
Граница между мирами рухнула. Она уже не знала, кто она и как ее зовут. Тело
Имельды трепетало, руки Милы обнимали Дингарда, чувствуя шершавую кожу ч
ужой спины. В неведомо каком мире встречались губы, и незнакомый язык про
никал в ее рот, словно предчувствие того, другого, проникновения, о которо
м она равно страшилась подумать в обоих мирах.
Мила не любила слова «секс»; Имельда не знала его. То, что происходило сейч
ас, не имело отношения к телам, не было взаимодействием рук, ног и губ Ч эт
о было величайшее космическое событие, воссоздание разрушенного, обращ
ение времени вспять. И с каждым мучительным выдохом, каждым движением, ка
ждой вспышкой боли, превращающейся во что-то иное, она чувствовала, как ба
шни вырастают до небес, и разрушенный замок восстает из руин Стаунстоуна
. Теперь Имельда понимала свое предназначение: еще пять раз следовало по
вторить это, с пятью другими властителями Семитронья… все они должны сли
ться воедино Ч и только тогда замок воспрянет из развалин.
Мила не слышала ни учащенного дыхания лежащего на ней мужчины, ни собств
енных криков, не чувствовала своего тела, не понимала, что повязка почти с
ползла с ее лица Ч и даже почти не заметила как все кончилось. Широко закр
ытыми глазами она смотрела в синее небо Семитронья, видела нависающие на
д ней ажурные башни, слышала крики птиц и шум волн. Незнакомые руки обнима
ли ее, и чужое дыхание постепенно становилось ровным. Ночной гость уснул,
а она все еще пребывала в том состоянии, где не различить сна и бодрствова
ния.
Она не видела лучей рассвета, не чувствовала, как мужская плоть снова вхо
дит в нее, а просто ощущала, как волна за волной проходит сквозь тело. Что М
ила испытывала в этом странном совокуплении? Боль? Наслаждение? Милы не б
ыло больше, была только Имельда.
И именно Имельда услышала из глубин окутывающего ее спальню ночного мра
ка приказ:
Ч Открой глаза.
Сначала она не поняла, потом Ч послушалась. Дневной свет, льющийся сквоз
ь занавески, ослепил ее, но даже не будь этого света, она вряд ли была спосо
бна понять, где сейчас находится. Балдахин и резные башенки кровати исче
зли. Она лежала на смятых, испачканных кровью простынях, и прямо над ней на
висало искаженное последней судорогой мужское лицо. Слюна запеклась в у
голке рта, глаза закатились под веки, стон с шумом вырывался через стисну
тые зубы. Еще один толчок Ч и объятия ослабли.
Имельда вскочила и отпрянула в дальний угол комнаты. На полу валялась пр
остыня, она прикрылась ей. Все еще не понимая, что происходит, она прошепта
ла, глядя прямо в чужое лицо, постепенно выплывающее из глубин памяти:
Ч Что ты здесь делаешь?

За прошедшие выходные лифт поломался. Олег безнадежно потыкал пальцем в
кнопку и сказал:
Ч Может быть, варенье я вам в другой раз завезу?
Ч Да-да, конечно, Ч поспешил согласиться Станислав Петрович, а Зара Але
ксандровна тут же добавила:
Ч Но ведь сумки ты поможешь нам донести?
Олег кивнул и, взяв самую тяжелую из трех сумок, начал подниматься. Старик
и остались у подъезда, сторожить остальные вещи. Волоча сумку, Олег с нена
вистью думал, что так и не смог избавиться от школьных заповодей: перевед
и старушку через улицу, донеси сумку, пропусти в дверь… Впрочем, кажется, К
онфуций учил чему-то подобному. Так что, может быть, поднимаясь на пятый э
таж старого сталинского дома и перебрасывая с руки на руку набитый черт
знает чем баул, Олег, что называется, приобретает себе заслугу
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67