Газеты были с самыми удивительными названиями. Была газета "Копейка", которая и стоила всего одну копейку. Была газета "Черное знамя". Выходила даже газета, которая называлась "Кузькина мать".
В газетах и в разговорах взрослых то и дело мелькали новые, не знакомые Леньке слова: "манифестация", "милиция", "пролетариат", "оратор"...
Летом Ленька впервые услышал слово "большевик".
В городе готовились к выборам в Учредительное собрание43. Стены домов, заборы, фонарные столбы, афишные тумбы, ворота - все, на чем можно было наклеить клочок бумаги, было сверху донизу залеплено предвыборными плакатами разных партий. Партий этих было так много, что не только Ленька, но и не каждый взрослый мог без усилий разобраться в их направлениях и программах. И все-таки нашлась одна партия, которая сразу же, уже одним названием своим завоевала Ленькино сердце. Эта скромная партия, шедшая в предвыборных списках под номером 19, именовалась "партией казаков". Весьма вероятно, что где-нибудь на Дону или Кубани, в казачьих станицах, у этой партии были и вожди и последователи, но можно поручиться, что в столичном городе Петрограде не было у нее более ярого приверженца и более страстного пропагандиста, чем этот вихрастый и низкорослый ученик второго приготовительного класса. Может быть, Ленька вспомнил, что отец его был хорунжим сибирского казачьего полка; может быть, сыграло тут роль очарование "казачьего сундука", может быть, самое слово "казак", знакомое по "Тарасу Бульбе", по мальчишеской игре в "казаки-разбойники", покорило и вдохновило его... Как бы то ни было, но этот мальчик, в жилах которого не было ни одной капли казачьей крови, вдруг самочинно объявил себя казаком и членом казачьей партии. Сам он голосовать еще не мог, зато делал все, чтобы увеличить число голосующих за "свою" партию. Он приставал ко всем взрослым с просьбой отдавать голоса за список № 19. Он написал от руки несколько десятков плакатиков: "Голосуйте за партию казаков № 19" - и мужественно, побеждая стыд и застенчивость, развесил эти воззвания с помощью кнопок и гуммиарабика на стенах и заборах соседних домов. Обнаружив, что у казачьей партии нет своего печатного органа, он задумал издание газеты, которая называлась "Казачья быль" и под заглавием которой стояло: "Орган партии казаков № 19". Он даже вывесил на Фонтанке, у Английского пешеходного мостика44, объявление, в котором сообщалось, что принимается подписка на "Казачью быль", орган партии казаков № 19... Два дня после этого Ленька с трепетом прислушивался к звонкам, ожидая наплыва подписчиков... На его счастье, подписчиков почему-то не оказалось.
...Однажды он зашел в "темненькую", в комнату, где жила Стеша, уже второй год служившая у Александры Сергеевны "за горничную и кухарку".
Стеша сидела на кровати и штопала чулок.
- Стеша, скажите, пожалуйста, - сказал Ленька, - вы в Учгедительное собгание голосовать будете?
- А что ж... Почему? И буду, - засмеялась Стеша. - Все будут, и я буду.
- А вы за кого будете голосовать?
- А это, Лешенька, мое дело. Об этом не спрашивают. Это называется тайна избирателя.
- Хотите, я скажу, за кого вам голосовать? - сказал Ленька. И, оглянувшись, шепотом договорил: - Вы за девятнадцатый номер, за партию казаков голосуйте.
- Вот еще! - усмехнулась Стеша. И, так же оглянувшись, таким же таинственным шепотом сказала: - А если я, представьте, за четвертый хочу?
- Какой это четвертый?
- Не знаете? Это партия большевиков называется.
- Как?.. Большевиков? Каких большевиков?
- А вот таких. Не слыхали? Это наша партия. Рабочая.
И, выдвинув из-под кровати свой маленький деревенский сундучок, где хранилось все ее небогатое имущество - ситцевые платья, платки, башмаки, банки с помадой, пустые коробки из-под конфет, пастилы и мармелада, - Стеша порылась в нем и достала сложенный вчетверо плакат, на котором был изображен усатый широкоплечий человек в черной кепке, державший в поднятой мускулистой руке белый конверт с надписью "№ 4".
"Эх, жалко я не нарисовал ничего на своих плакатах", - подумал Ленька. Он представил, какого замечательного, усатого и чубатого казака с пикой наперевес можно было бы изобразить на плакате. Но теперь было поздно этим заниматься.
Укладывая на место вещи, Стеша уронила на пол какую-то фотографию. Ленька поднял ее. На толстой пожелтевшей, с обломанными углами карточке довольно большого, "кабинетного" размера был изображен высокий усатый человек в черной, похожей на круглый пирог барашковой шапке и в длинном, наглухо застегнутом зимнем пальто с таким же барашковым воротником.
- Кто это? - спросил Ленька.
- Да это ж мой брат, Лешенька, - с улыбкой ответила Стеша.
- У вас разве есть бгат? - удивился Ленька.
- Есть, детка.
- А где же он?
Стеша вздохнула.
- Далеко, Лешенька. Он до войны шесть лет в Сормове жил, на паровозном заводе работал. А сейчас - на войне, на фронте.
Человек на фотографии был чем-то похож на рабочего с плаката: такие же усы, такие же сильные широкие плечи.
- Он тоже большевик? - спросил Ленька.
Стеша не ответила.
Ленька еще раз посмотрел на карточку, посмотрел на Стешу.
- Вы не похожи, - сказал он.
- Ну вот, - обиделась девушка, отнимая у Леньки фотографию. - Очень даже похожи. Только что разве усов у меня нету...
Предвыборная борьба, в которую так неожиданно включился Ленька, отвлекла его от занятий, более подобающих его возрасту и положению. Осенью он должен был держать вступительные экзамены в реальное училище. Готовился он кое-как, наспех, в середине лета захворал коклюшем и месяц с лишним провалялся в постели. Неудивительно, что, когда пришла пора идти на Восьмую роту в мрачное казенное здание 2-го Петроградского реального училища, Ленька чувствовал себя не очень уверенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17