Не помню, сколько времени я любовался Невой, на противоположном берегу которой брал начало самый благоустроенный и зеленый район города Петроградская сторона, где когда-то жил любимец ленинградцев Сергей Миронович Киров. Очнулся я от неожиданно резкого визга тормозов: обернувшись, был приятно удивлен - из остановившейся "эмки" выскочил мой старый приятель Владимир Антонович Колобашкин.
- Какими судьбами, Степан? Вот уж не думал встретить тебя здесь!
- Да, понимаешь, перебросили... Вот, по Неве соскучился, - сказал я намеренно бравым тоном, а у самого к горлу комок подкатывал.
Колобашкин понимающе посмотрел на меня:
- А ну-ка, поехали!
- Куда?
- Давно не виделись. Надо потолковать.
В машине говорили о многом, но по всему было видно, что Колобашкина прямо-таки распирало от желания чем-то поделиться. Он уже сообщил мне, что был в Смольном, а теперь едет в райком. Видимо, в Смольном его принимал кто-то из секретарей горкома, быть может, и похвалил.
Многих похвала окрыляет и мобилизует, а кое-кому голову кружит. На Владимира Антоновича похвала действовала и так и этак. Пожалуй, он был честолюбив. Не потому ли похвала как бы "взвинчивала" в нем кипучую деятельность? Он принадлежал к категории людей, которым нужно слышать слово одобрения. Почаще похваливай такого человека и можешь быть спокоен: все, что намечено, будет сделано. И однако же, таких людей необходимо время от времени подставлять под "холодный душ". Надо отдать должное Колобашкину, он умел и сам ставить себя на место.
- Иной раз чувствуешь, как тебя заносит, - однажды признался он мне. Почва уходит из-под ног. Приходится самому на себя самокритику наводить.
На этот раз мой друг не сдерживал себя.
- Товарищ Кузнецов сегодня на совещании похвалил наш райком, - с гордостью сказал он.
Кузнецов был тогда вторым секретарем горкома партии и правой рукой секретаря ЦК Жданова, возглавлявшего одновременно обком и горком партии.
Алексей Александрович Кузнецов, в прошлом рядовой комсомольский работник, лет за десять до войны быстро пошел в гору. Избранный первым секретарем райкома партии, проявил незаурядные организаторские способности. Это было замечено, и вскоре Кузнецов заслуженно становится секретарем горкома партии. Принципиальный и в то же время скромный человек, он отличался неутомимостью в работе и честностью. Это нравилось коммунистам.
Так что понять настроение моего друга было не трудно.
Колобашкин сказал:
- Интересный разговор сейчас состоялся. О будущем города. Будем восстанавливать не только архитектурные памятники. Намечается частичная перепланировка города. Ленинград выйдет своим фасадом к Финскому заливу. И наш район расширится, вплотную приблизится к Пулкову. Будем застраивать пустующую территорию за "Электросилой". Думаем заложить в нашем районе парк Победы. Товарищ Кузнецов сказал, что Ленинград должен быть краше довоенного.
- Сперва надо фашистов от города отогнать, - заметил я, - а потом уж думать, как его перестраивать.
- Одно другому не мешает, - возразил Владимир Антонович. - К тому же фашистам под Ленинградом сидеть не долго. Инициатива сейчас полностью в наших руках. Ты слышал о их плане "Пантера"?
- Что же, они еще собираются наступать?! Пантера - зверь хитрый, нападает на свою жертву из засады, нежданно-негаданным прыжком.
- Пожалуй, ты прав: такое название больше соответствует наступлению. Но они строят сейчас оборону по линии Нарва - Чудское озеро - Псков - Остров.
- Выходит, настраивают себя на оборону...
- Выходит, так, - подтвердил Колобашкин.
- Любопытно... Спасибо тебе, Владимир Антонович, что просветил.
- Но это только между нами, - предупредил он.
Тем временем машина подкатила к райкому и, круто развернувшись, остановилась у знакомого мне подъезда.
Райкомовские работники, питавшие особое расположение ко второму секретарю, уже ждали Колобашкина.
Не снимая пальто и кепки, Владимир Антонович подошел к карте района, висевшей на стене позади его рабочего стола, и с энтузиазмом стал делиться новостями.
- Смотрите, сколько простора и свободного места! - Он провел карандашом по карте. - Все это после войны будет застроено и озеленено. В прошлом глухая, запущенная рабочая застава наша преобразится.
Райкомовцы смотрели на него недоумевая: не могли взять в толк, почему свою информацию о заседании бюро горкома Колобашкин начал с застройки пустырей района.
- Раньше, - продолжал между тем Владимир Антонович, - граница Московской заставы простиралась почти до Пулковских высот, а жилые дома доходили только до заводских корпусов "Электросилы". Только перед войной было построено несколько домов вдоль Московского проспекта да возведено здание Дома Советов.
Слушая Колобашкина, я мысленно перенесся на окраины довоенного Ленинграда. Перед глазами встала не только Московская застава, но и Выборгская, протянувшаяся от Литейного моста до станции Удельная, Невская застава со своими знаменитыми заводами, где на заре двадцатого столетия пропагандировал учение Маркса молодой В. И. Ленин, К Финскому заливу примыкали Васильевский остров и Нарвская застава. Окраинные индустриальные районы города свято хранили революционные традиции питерских рабочих, были опорными пунктами партии в политике индустриализации. С этих окраин во все уголки нашей страны направлялись не только гидротурбины "Электросилы", тракторы, выпущенные Кировским заводом, различные станки и машины, но и кадры питерских рабочих, передававших свой опыт первенцам пятилеток, помогавших труженикам деревни создавать колхозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110