Вот с этого я и начал - отдал боевой приказ о прочном закреплении на занимаемых рубежах. Приказ предусматривал создание глубоких боевых порядков на наиболее ответственных направлениях, выдвижение артиллерии разных калибров на прямую наводку, установление инженерных заграждений перед передним краем обороны, использование танков в качестве неподвижных огневых точек, прикрытие стыков и флангов огнем и минными полями, установление тесного взаимодействия между соединениями.
По указанию командующего фронтом предусматривалось использование в интересах армии артиллерии некоторых кораблей Краснознаменного Балтийского флота и нанесение авиацией ударов как по атакующему противнику, так и по его резервам.
Большую энергию проявил новый начальник штаба генерал-майор Л. С. Березинский. В соединения и части он послал направленцев - работников оперативного отдела, которые имели карты с нанесенной обстановкой и рубежами обороны. Они должны были оказать командирам дивизий и полков конкретную помощь: на месте уточнить задачи, определить местонахождение командных пунктов. При отсутствии командиров частей эти работники оперативного отдела штаба армии обязаны были взять на себя командование.
Командующий артиллерией полковник Михалкин по моему указанию выдвинул большую часть артиллерийских орудий на прямую наводку.
Члены Военного совета Соловьев, Клементьев и работники политотдела армии тоже выехали в соединения и части. Ведь какими бы дельными и своевременными ни были распоряжения командования армии, боеспособность войск в конечном счете зависела от солдат, сержантов, командиров взводов и рот, от тех, кого в оперативных сводках нередко именовали "активными штыками", от их стойкости, мужества, беспредельной преданности Родине.
Политработники, коммунисты разъяснили солдатам обстановку, помогли до конца понять, что в их руках судьба Ленинграда. И можно было только удивляться, как быстро, в течение всего одной ночи, части привели себя в порядок. Каждый боец теперь точно знал свое место, свою задачу, был исполнен решимости умереть, но не пропустить врага.
Мне запомнились прочитанные в одном из донесений слова простого солдата пехотинца Промичева, который сказал товарищам:
- Наш принцип такой: ты отступишь - я тебя убью, я отступлю без приказа ты убей меня, но Ленинграда не сдадим.
Ночь была беспокойной. Но нам удалось многое сделать. И когда в первой половине наступившего затем дня фашисты возобновили атаки, они натолкнулись на организованную и упорную оборону. Кстати на помощь сильно поредевшим дивизиям 42-й армии подошли боевые отряды рабочих Кировского завода. С большой активностью действовала штурмовая и бомбардировочная авиация.
Все попытки противника осуществить прорыв были отбиты. Гитлеровцам не удалось продвинуться вперед ни на одном участке. Их расчеты войти в город в походных колоннах полностью провалились. Фон Леебу пришлось отменить намеченный и широко разрекламированный бал в ленинградской гостинице "Астория".
Но мы не собирались ограничиваться одним сдерживанием противника и, отбив его натиск, стали готовиться к контрудару, чтобы улучшить свои позиции.
Военный совет Ленинградского фронта разработал конкретный план мероприятий по усилению обороны города. Командование фронта считало ближайшими задачами:
1. Не допустить прорыва нашей обороны, перемолоть противника артиллерийским, минометным огнем и ударами авиации.
2. Сформировать к 18 сентября две стрелковые дивизии и пять стрелковых бригад, сосредоточить их для непосредственной обороны Ленинграда, создав четыре линии обороны.
3. 8-й армии наносить противнику удары во фланг и тыл. Свои действия увязывать с действиями 54-й армии, стремиться освободить от противника территорию Мги и Шлиссельбурга.
Первый пункт плана предстояло выполнять и 42-й армии. На направлении Красногвардейск, Красное Село, Урицк, где оборонялись ее соединения, наступало восемь пехотных дивизий противника, поддержанных значительным количеством авиации. Эти-то силы нам и предстояло измотать и обескровить.
17 сентября 701-й стрелковый полк 44-й дивизии начал наступление на Урицк, который накануне был оставлен нашими войсками. Однако еще давали себя знать остатки недавней неразберихи - наступление началось не вполне организованно, в 10.30 вместо 9 часов по плану. Все же к исходу дня полк овладел северо-восточной окраиной города.
В последующие дни бои за Урицк продолжались с переменным успехом. Временами нам удавалось захватить несколько домов, превращенных противником в опорные пункты. А 22 сентября танковая рота 51-й отдельной танковой бригады дерзко ворвалась в Урицк и прочесала весь город, уничтожив одну минометную и две пушечные батареи. Все 16 танков благополучно вернулись обратно.
К этому времени погода испортилась. Зарядили бесконечные осенние дожди. Но активные боевые действия не прекращались.
Огромную моральную поддержку нам повседневно оказывали трудящиеся Ленинграда. Они обращались к защитникам города с теплыми патриотическими письмами, присылали подарки, обещали без устали работать для фронта. Это тесное единство армии и народа, выкованное партией, умножало наши силы, повышало у каждого чувство личной ответственности за защиту Родины.
Соединения 42-й армии оборонялись в непосредственной близости от Кировского завода. Поэтому всех нас особенно взволновало опубликованное 20 сентября в "Ленинградской правде" письмо старых рабочих кировцев к защитникам Ленинграда. "Воины Красной Армии, знайте, что ни бомбы, ни снаряды, никакие военные испытания и трудности не поколеблют нашей решимости сопротивляться, отвечать на удар ударом, не заставят нас забыть наше клятвенное обещание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82