Я быстро ввел Самбо антибиотик и отсчитал ему недельный запас тройных сульфанидных таблеток. И, покинув клинику, неразлучная парочка, как всегда, укатила на север.
Джан согласилась-таки устроить «выход в свет», хотя моего восторженного желания еще раз посмотреть фильм о Второй Мировой войне не разделяла. Буквально за несколько минут она договорилась с приходящей няней и составила расписание на вечер.
— Мы поедем в «Гала» к семи, поужинаем попкорном и кока-колой, а после фильма заглянем в «Дейри Квин» и съедим по роскошному пломбиру с сиропом, орехами и фруктами, если кафе еще не закроется, — обстоятельно перечисляла она.
— А если закроется? Фильм-то длинный, а «Д.К.» сворачивает лавочку еще до одиннадцати, если народу мало.
— Ну, тогда остановишься у придорожного магазинчика и купишь баночку «Доктора Пеппера» и пирог «Лунный». А я подкреплюсь дома пахтой и кукурузным хлебом. — Не то, чтобы меню прозвучало очень уж многообещающе для «выхода в свет» с любимой супругой; зато возможность побыть вдвоем подальше от телефонных звонков с лихвой искупала все.
Несколько часов спустя мы притормозили на южной стороне городской площади, припарковались перед универмагом «Бедсоул» и, рука об руку, поднялись по сорока ступенькам к небольшому закутку, где продавали билеты. Там, спиной к окошку, восседал Гарвис, листая очередной киношный каталог. Я стукнул в стекло, он стремительно развернулся и схватил рулон билетов размером со ступичный колпак.
— Добрый вечер, Док; добрый вечер, мисс Док, — возгласил он, вскакивая на ноги, как предписывает пресловутая южная учтивость. Держу пари, будь на нем шляпа, Гарвис бы не преминул таковую снять, или, по крайней мере, дотронулся бы до нее в знак приветствия, — ведь перед ним стояла дама! Сколько прикажете?
Я оглянулся по сторонам: в пределах десяти шагов не было ни души.
— Два, наверное. А сколько нужно? — уточнил я.
— Два и нужно; вас ведь вроде как только двое, — согласился Гарвис, вертя головой, на случай, если подошел кто-то еще. — Кстати, мисс Док, вам, может статься, любопытно будет узнать: в будущем году нам пришлют несколько отменных фильмов, в том числе один про этого русского парня, который стихи писал. «Доктор Виварго» или что-то в этом духе. — Он протянул каталог Джан.
— Я про него слышала; только, сдается мне, называется он «Доктор Живаго», по роману Пастернака, — отвечала Джан. — Говорят, фильм и впрямь первоклассный. — Судя по интонациям ее голоса, жена моя с трудом сдерживала смех. «Доктор Виварго», надо же такое сказать!
Мы еще немного побеседовали о том, о сем, а затем неспешно прошествовали в фойе, задержавшись лишь для того, чтобы изучить огромные афиши, возвещающие о новых поступлениях. Когда мы, наконец, дошли до «пункта контроля», там, на табуреточке, уже восседал Гарвис, терпеливо нас поджидая.
— Вы их продаете, вы их и отбираете? — усмехнулась Джан. Гарвис скользнул взглядом по билетам, разорвал их надвое и вернул нам наши половинки.
— Как насчет попкорна? — осведомился он, вставая с табуретки и занимая место за буфетной стойкой.
— С удовольствием! Два попкорна, средний стакан кока-колы и большой «Доктор Пеппер».
— Извините, у нас только кока-кола, — посетовал Гарвис.
— Хорошо, тогда будьте добры маленькую и большую.
— Док, больших стаканов у меня нет. Как насчет двух маленьких? — Он пошарил в коробке со всяким хламом в смутной надежде отыскать чашку покрупнее.
— Пусть будут две маленьких. Мне большая порция вообще противопоказана, я на диете. — Гарвис, не улыбнувшись, наполнил три маленьких стаканчика: видно, обиделся на дурацкую шутку насчет диеты.
Я не смел поднять глаз на Джан, опасаясь, что оба мы разразимся смехом. Я видел, что и она избегает глядеть в мою сторону. Из сострадания она перешла в начало ряда, за пределы моего поля зрения.
— А вон и ваш пациент, Док, — сообщил Гарвис, указывая на старый диван рядом с лестницей, ведущей на балкон. Там, бесцеремонно оккупировав всю посадочную площадь, мирно спал Самбо. Дышал он вроде бы нормально. Надо думать, укол принес ему желанное облегчение.
— Самбо! Просыпайся, старик! Док на тебя глянуть хочет! — заорал Гарвис. Он словно вовсе не замечал людей, рассевшихся в зрительном зале буквально в нескольких шагах от него, и, похоже, утратил всякий интерес к буфету, билетам и новым посетителям, уже столпившимся у кассы. Видно было, что Самбо — его гордость и радость.
Едва прозвучало его имя, песик мгновенно взвился в сидячее положение, возможно, решив, что пробил час попкорна. Заметив, что я направляюсь в его сторону, он усмехнулся во всю пасть и завилял хвостом. Хвост выбивал приветственный ритм по ветхим подушкам, и над диваном столбом вились пыль и собачий пух. Самбо вежливо откашлялся, — по-собачьи, не открывая пасти, и с каждым покашливанием щеки его так и раздувались.
— Привет, Самбо, — ласково проговорил я, поглаживая пса по голове. Да ты, никак, этих гадких сигарет накурился? — Вот теперь хвост принялся выбивать диван всерьез, облако пыли пополам с шерстью окутало наши головы, и мы оба закашлялись в унисон. Я по привычке проверил цвет десен, открыл пасть, осмотрел язык и глотку.
— С ним все о'кей, Док? — осведомился Гарвис, так, словно Самбо вот уже много недель не бывал у доктора.
— Ага, на мой взгляд все в норме, — насколько можно судить при таком свете.
— Милый, не забывай про фильм, — вмешалась Джан. — Пойдем-ка сядем. Фильм вот-вот начнется.
Мы прошли вниз по проходу; в ушах наших эхом отдавались отголоски респираторных симптомов малыша Самбо. В зрительном зале собралось человек тридцать, включая трех десятилетних мальчишек, — без таких ни один сеанс не обходится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100