— Что же это такое, — прошептал в смятении Мышелов. — Живой ксилофон? Тогда зачем ему зубы и паучьи лапы?Однако, другого способа освободиться не было. Мышелов, взяв кинжал за лезвие и ударяя рукоятью по бородавкам, бочком двинулся в глубь сада. Зверь, издавая диковинные, приятные на слух звуки, как зачарованный, последовал за Мышеловом, выпустив, наконец, его руку.— В конце концов, — рассуждал Мышелов. — Это даже удобно. Музыкальный инструмент повсюду следует за тобой. И не надо опасаться, что его кто-нибудь украдет.Двигаясь по саду, извлекая из черепа зверя удивительные звуки, Мышелов настолько вошел во вкус, что, уловив закономерность нот и аккордов, принялся выстукивать известные ему мелодии. Дело дошло до того, что Мышелов замурлыкал: Обещанное — сбудется,Расставшиеся — встретятся.Придет корабль в гавань,Милая, вон парусНа горизонте виден.Спешит к тебе любимый,Чтоб на рассвете сноваУйти, не попрощавшись. Слова знакомой песенки вернули Мышелову веселое расположение духа. Он с наслаждением вдыхал ароматы темного, прохладного сада. Желтые огни сказочного дворца манили к себе. Но, для начала, нужно было избавиться от музыкального чудовища. Но как?Вдруг Мышелов заметил раскидистую куртину.«Что, если попробовать защемить зверюгу между стволами?» — подумал Мышелов. Он медленно двинулся к намеченной цели. Зверь, как автомат, шел за ним, оглушенный, видимо, музыкальными способностями Мышелова.Мышелов подобрался к куртине, выбрал два самых близко растущих друг к другу ствола и осторожно завел к ним зверя, протиснувшись для начала между стволов сам.Как и ожидал Мышелов, зверь кое-как просунул между деревьев голову, однако серпообразные лопатки и, тем более, паучьи ноги меж стволов явно не пролезали. Мышелов, продолжая наигрывать какой-то веселый маршик, лихорадочно думал, чем бы поплотнее заклинить башку зверя.Рядом росло невысокое, с гладким стволом деревце. Мышелов попробовал бить по бородавкам кулаком. Звуки стали немного фальшивыми, однако зверь продолжал спокойно стоять. Взяв свободной рукой кинжал, Мышелов стал методично спиливать деревце. В конце концов ему это удалось. Сунув кинжал за пояс и перейдя с марша на лирические откровения, Мышелов просунул импровизированный клин между черепом чудовища и одним из стволов. Деревце, срезанное Мышеловом, оказалось в достаточной мере и гибким, и прочным. Выбрав нужный угол, Мышелов проволок клин под ушами зверя, завел гибкое деревце за другой ствол и, перестав играть, двумя руками сильно нажал вниз. Башка зверя скользнула меж стволов и уперлась в корни. Клин прочно держал чудовище в рогатке куртины. Путь был свободен.Мышелов бегом вернулся к месту боя, отыскал Скальпель и спрятал его в ножны. Потом двинулся по замеченной им еще раньше тропинке. Тропинка вела прямиком ко дворцу.Вблизи дворец казался еще прекрасней. Стены украшала причудливая лепка, на высоких окнах были узорчатые, золоченые ставни. В нескольких окнах горел мягкий желтоватый свет. К приятному удивлению Мышелова, одно из горящих окон было открыто. Серый крадучись приблизился к окну и, приподнявшись на цыпочки, заглянул внутрь.Взору предстала богато обставленная комната. В золотых канделябрах горели свечи, сотни белых, тонких, как ножки танцовщицы, свечей. На стенах висели зеркала в золоченых, тяжелых рамах. Посреди комнаты стояла большая, великолепной работы арфа. Над арфой склонилась девушка. Она сидела к Мышелову спиной, и тот никак не мог разглядеть ее лица. Он видел только изящную, стройную фигурку в белой, полупрозрачной накидке и огненно-рыжие, падающие волной на плечи, кудри.Сердце Мышелова учащенно забилось. Сладкие звуки арфы завораживали. Белая фигурка девушки тянула к себе, как магнит. Перемахнув одним прыжком через окно, Мышелов ступил на разноцветный паркет сказочной комнаты. Подобно бесплотной тени, Мышелов приближался к играющей на арфе девушке. Серый долго стоял, не решаясь нарушить сладкозвучную мелодию, но, однако не утерпел и, прочистив горло, нежнейшим голосом проговорил:— О, моя госпожа, я искренне прошу простить меня за столь неожиданное вторжение в ваш дивный сад. Мне показалось, что...Девушка, по-видимости, сильно испугалась. Мышелов прервал свою многообещающую речь. Да, девушка испугалась. С ужасом Мышелов увидел, как рыжие кудри, волной спадающие на хрупкие девичьи плечи, вдруг расплелись и встали дыбом, превратившись сразу в огненные спутанные лохмы. Мышелов от горя готов был перерезать самому себе горло. Девушка медленно повернулась к непрошенному гостю. И...Мышелов вытаращил глаза, как кот, который по ошибке решил полакать вместо молока разведенную водой известь.На изящных, будто вышедших из-под руки гениального скульптора, плечах девушки покоилась мужская голова. На Мышелова, ухмыляясь, смотрело довольное лицо характерного северного типа. Вглядевшись пристальнее, Мышелов чуть не закричал. Это была рожа Фафхрда. Открыв рот, оборотень проговорил:— Ты ведь сейчас сгоришь, дурень. Хоть бы от печки отодвинулся.Сказочная комната поплыла, растворилась. На ее месте проступили ветхие стены лачуги. Мышелов полулежал возле горящей печки. Выстреливший из открытой дверцы уголек попал на голую руку Мышелова и на месте ожога уже расплывалось красное пятно. Вот тебе и челюсти чудовища!Над Мышеловом склонился ухмыляющийся Северянин. В руках он сжимал какой-то большой, круглый предмет.— Смотри, что я раздобыл, — гудел Фафхрд. — Это же настоящая тыква. Вышел я из леса и хотел было направиться к озеру, которое мы с тобой видели, и вдруг, представь себе, наткнулся на тыквенное поле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15