Мало того, Ванечка категорически не разрешал себя кормить – видимо, это противоречило его понятиям о самостоятельности. В том, что в два года он имеет довольно много сложившихся понятий, сомневаться не приходилось.
Он, например, всегда сидел за столом на взрослом стуле и ни за что не хотел садиться на детский, который бабушка с дедушкой купили специально для внука. И сейчас на детском стуле сидел не Ванечка, а рыжий сибирский кот Егор, умильными глазами взирающий на тарелку с борщом.
– Ну что с ним будешь делать? – расстроенно сказала Надя, увидев Полину. – Худенький, как воробей, бледненький… Нет, «баба пой» – и больше ничего ему не надо! Может, тебя послушает? Ты ему зубы пока позаговаривай, а я тебе обед разогрею. Час ведь вокруг него уже верчусь, остыло все.
Надя отвернулась к плите, и Ванечка тут же протянул ложку с борщом коту. Егор не заставил себя упрашивать – мгновенно проглотил борщ и слизал с ложки мелко нарезанное вареное мясо.
– Ты что это делаешь?! – ахнула некстати обернувшаяся Надя. – Полина, а ты куда смотришь? Ванюша, разве можно с котом из одной ложки есть? Глисты заведутся!
– Не заведутся, – махнула рукой Полина. – Правда, Нюшка? Егорушка у нас чистенький, хороший.
– Гоуська кавосий, – согласно кивнул Ванечка, протягивая коту следующую ложку.
– И ты туда же! – возмутилась Надя. – Что за манеру Юра завел, все ребенку разрешать? Я с Женей серьезно поговорю. Он же так на голову им сядет!
– Никуда он им не сядет, – снова отмахнулась Полина. – И вообще, ма, это несущественно.
– А что у тебя, интересно, существенно? – вздохнула Надя. – И где ты, кстати, была? Я звоню, звоню… Пошла вещи собирать – и как в воду канула.
– Никуда я не канула, – засмеялась Полина. – Я к Игорю ходила.
– И что? – В Надином голосе сразу почувствовалась настороженность.
– И ничего. Желает, чтобы я обратно к нему вернулась.
– А ты что желаешь?
– А я вот размышляю… – с задумчивым видом протянула Полина. – Я у него, представляешь, кое-что новенькое в мастерской обнаружила. Довольно интересное. Может, и правда вернусь, временно хотя бы, пока технику мозаики не освою.
– Безобразие! – рассердилась мама. – Технику она освоит! В институте надо было технику осваивать, а не бросать с бухты-барахты учебу. Всю голову ты нам задурила выкрутасами своими и Игорем этим! К нему уходишь – ничего не объясняешь, от него уходишь – то же самое… Хоть познакомила бы с ним, все спокойнее.
– А зачем тебе с ним знакомиться? Ему эти знакомства по барабану, ну, и ты наплюй. И что ты хочешь от меня услышать? – пожала плечами Полина. – Про неземную любовь? Так это не ко мне, это ты Еву спроси.
– Вас спросишь, – вздохнула мама. – Что тебя, что Еву. И Юра все в себе держит, ничего наружу. А ведь правду бабушка Миля покойная ему говорила: такая сдержанность ни к чему хорошему не приведет…
– Он дежурит сегодня? – спросила Полина.
– Нет, выходной. Но его на операцию срочно вызвали, – ответила Надя, – а у Жени вечерний эфир, привезла вот Ванечку.
– А Ева не звонила?
– Да она же здесь, днем еще пришла. В детской прилегла, уснула. Усталая какая-то. Или, может, с юношей своим поссорилась?
«И хорошо бы», – ясно прочиталось при этих последних словах на мамином лице.
Надя все никак не могла смириться с Евиным неожиданным романом. Влюбиться в девятнадцатилетнего мальчишку, в собственного недавнего ученика! Диапазон Надиного понимания жизни был очень широк, но этот поступок старшей дочери все-таки в него не укладывался. Не говоря уже обо всем остальном, что с Евиным сумасшедшим романом оказалось связано, – о том, из-за чего Полина вот уже который месяц пыталась собрать вещи в гарсоньерке…
– Так она, может, и не спит вовсе, – оживилась Полина. – Пойду посмотрю. Я ее сто лет не видела уже, ну, неделю точно. Нюшка, – решительно обратилась она к племяннику, – если съешь восемь ложек борща и полкотлеты, куплю Егорке мышь с хвостом.
– Мысь? – с интересом спросил Ванечка. – Где мысь?
– Мышь на Птичке, – объяснила Полина. – Съезжу и куплю, посажу в банку, пусть Егор любуется и адреналин ловит. Так как, слопаешь борщ?
– Какую еще мышь? – насторожилась Надя. – Мало того, что ты кота притащила, теперь еще мышей ему будешь таскать?
– Да ладно, мам, ну, поживет денек в банке, потом на дачу отвезете и выпустите, – сказала Полина. – Нюшке зато удовольствие.
– Большое удовольствие – мышь, – улыбнулась Надя; она не могла больше пяти минут сердиться на младшую дочь и на все ее нестандартные решения. – Ты бы ему лучше музыку какую-нибудь пообещала. Такой, можешь себе представить, музыкальный оказался ребенок! Я уже горло надорвала, все песни вспомнила, какие в Чернигове в молодости пела, а ему все мало.
– Я знаю, – кивнула Полина. – У него, может, вообще абсолютный слух. Женя его недавно к себе на работу брала, так звукореж что-то такое заподозрил. Она его педагогу теперь хочет показать, который по мелким детям специализируется.
– Маленький еще, – с сомнением покачала головой Надя. – Ну, Жене виднее.
– Зеня! – обрадовался Ванечка. – Мама Зеня!
– Вот съешь борщик, пойдем Женю по телевизору смотреть, – сказала Надя. – Кушай, кушай, слышал же, Полиночка мышку для кота принесет. Ну-ка, Егор, попроси Ванюшку, чтобы борщик скушал!
Пока проголодавшаяся Полина поглощала борщ и котлеты, Ванечка наконец разделался с обедом, умылся и отправился смотреть телевизор. Дверь в комнату была открыта.
– Здравствуйте! – донесся оттуда Женин голос. – Телекомпания «ЛОТ» и я, Евгения Стивенс, приветствуем в студии вечерних новостей всех, кто не утратил интереса к жизни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19