То, что Соррел не умерла и не покалечилась, заслуга его сиятельства (хотя он должен был в это время кататься с Ливией) и его быстрой реакции.
Если только... Соррел нахмурилась. Если только присутствие маркиза не входило в планы заговорщиков. Вряд ли. Она ведь испугалась. Или она все же права и никто не желал ей смерти?
Соррел не знала, что думать. Разум отказывался ей служить. Но, прежде чем она сама не убедится в опасности, она не скажет тете. Не стоит ее пугать еще больше, а то она в самом деле надумает платить, чего Соррел никак не желала. Остается только надеяться, что маркиз тоже умолчит о неприятном происшествии.
И Соррел вспомнила о том, о чем отчаянно хотела забыть, ибо отлично понимала - совсем не опасность заставляла ее дрожать всем телом и жарко краснеть.
Напрасно отрицать, что она совершила величайшую глупость и влюбилась в маркиза Уичерли. От этой горькой пилюли никуда не деться. Но, хоть он и поцеловал ее, совершенно ясно, что он ничего не может испытывать к ней, кроме жалости. Да и с какой стати? Сколько Соррел ни искала в своем сердце, сколько ни вглядывалась в свое отражение в зеркале, ответ был один-единственный. Он, у ног которого весь мир, был бы дураком, если бы предпочел ее красавице кузине.
Вне всякого сомнения, ему хотелось быть добрым. Добрым! Эта пилюля оказалась еще горше. Но, по крайней мере, теперь ей известно, что он человек добрый и, как ни странно, жалостливый. Естественно, неуклюжая и застенчивая кузина девушки, на которой он собирался жениться, вызвала его сочувствие.
Соррел стало больно от этой мысли, но все же так было лучше. Если бы он даже каким-то чудом и ответил на ее любовь, она не могла обмануть ожиданий тети. К кузине Соррел не испытывала никаких добрых чувств, если честно, она недолюбливала ее, но тетя Лейла совсем другое дело. Она приласкала племянницу, и Соррел ответила ей искренней нежностью. Было бы непростительно воспользоваться ее нежностью и отобрать у нее то, о чем она мечтала больше всего на свете.
Это Соррел считает, что маркиз не заслуживает такой пустой и тщеславной жены, как бы красива она ни была, но не приходится сомневаться, что с ней не согласится ни один человек на земле. Слишком хорошо она знала, какое завораживающее воздействие оказывает на мужчин хорошенькое личико и как мало они думают о характере или уме приглянувшейся им красавицы. Вполне вероятно, что его сиятельство женится на прелестной Ливии и не пожалеет о своем выборе, добровольно отказавшись от равенства ума и души ради более земной привилегии вызывать зависть у своих приятелей.
Соррел оказалось не под силу заставить себя хотя бы пару минут не помечтать о том, что могло бы быть, но она была слишком практична, чтобы позволить себе долго предаваться неосуществимым фантазиям. Впрочем, и фантазии подсказывали ей совсем не то, чего бы ей хотелось. Между ними не только кузина, но еще разные страны, воспитание, образ жизни. Онтитулованный англичанин, она - американка, которой безразличны титулы. У него в Англии поместья и ответственность за свой род, а она не представляет, как навсегда покинет Америку и поселится здесь. Соррел на мгновение вообразила себя маркизой, и ей самой стало смешно. Ему нельзя жить в уединении, а ей всегда неловко в переполненном бальном зале или за разговором с незнакомыми людьми. Ливия, несомненно, больше подходит для этой роли.
Раненое сердце подсказывало Соррел, что как бы хороша ни была Ливия в бальном зале, она всегда будет любить его титул, а не его самого. Едва колечко окажется на ее пальчике и она станет маркизой, меньше всего она будет думать о его благополучии и покое. Ливия ведь на редкость эгоистична и может заботиться только о своей божественной персоне. Однако вряд ли найдется много мужчин, которые бы, заглянув в ее прекрасные голубые глаза и насладившись ее блистательной улыбкой, не забыли обо всем на свете. Весь жизненный опыт Соррел подсказывал ей, что надеяться не на что.
Соррел вздохнула с облегчением, когда поняла, что никто понятия не имеет об угрожавшей ей опасности. Упавшая труба стала предметом оживленного обмена мнениями, но и только. Даже тетя Лейла лишь один раз обмолвилась за обедом, что, мол, все как-то нескладно выходит с домом.
Соррел упорно смотрела в свою тарелку, избегая встретиться взглядами с его сиятельством. Вальтера тоже не интересовала эта тема. И Соррел вздохнула с облегчением, когда Ливия, не любившая разговоров не о себе, довольно резко заявила:
- Если нанимаете развалюху, мама, то чего же от нее ждать? Помните, я всегда была против вашей затеи? В самом деле, почему бы нам, когда гости уедут, не отправиться в более приличное место, например в Брайтон? Там, по крайней мере, не скучно. Можно наведаться в магазины или потанцевать на балу.
Тетя Лейла растерянно моргнула и сделала слабую попытку возразить:
- Ну что ты, моя радость, дом ведь наш на все лето. Нет, конечно, это не главное, но я уверена, что маркиз и мистер Фитцсиммонс не позволяют тебе скучать. Ты хорошо сегодня покаталась?
Наклонив головку, Ливия сквозь золотистые ресницы бросила взгляд на маркиза.
- Чудесно,- ответила она.- У нас был чудесный день. Милорд, жаль, что вас не было с нами.
- Боюсь, тогда ваш день не был бы таким чудесным, ведь моя коляска не рассчитана на троих.
Вальтер не сдержал смешка, и Ливия, зарумянившись, негодующе повернулась к нему. Но тут в разговор вмешался мистер Фитцсиммонс.
- Для меня бы день точно не был бы таким чудесным. Должен сказать, дружище, ты поступил, как надо.
- Но я тебе отомщу завтра,- заявил маркиз.- Завтра я повезу мисс Морден кататься, а ты останешься дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57