— Чистота — чистотой, но не до такой же степени, — рассмеялся Прейн. Пожалуй, я все же сохраню прежний состав исполнителей. Перед нами и так немало трудностей: придется играть в полной невесомости да еще освоиться с оболочками, которыми снабдят нас корвики. И если мы сейчас сумеем разучить все мизансцены, то по прибытии на Бету Корви нам останется только привыкнуть к нашим новым телам. Эта процедура мне представляется чем-то вроде смены костюма.
Итак, Даво в роли Тибальда выходит на авансцену. Бенволио и Меркуццио располагаются в южной части сцены, а я, Ромео, подхожу с востока.
Хельва поняла, что оба актера уже работали в невесомости, — они умело принимали позы, ухитряясь так рассчитать силу толчка, что движения получались плавными, как у танцоров. Однако все перемещения требовали значительных физических усилий, и скоро, раз за разом проходя сцену дуэли, чтобы запомнить все движения до мельчайших нюансов, оба друга изрядно вспотели и запыхались.
Они продолжали усердно трудиться, экспериментируя, внося изменения и усовершенствования, пока дважды не исполнили сцену дуэли без малейшего изъяна. Хельва, которая знала о состоянии Прейна, была потрясена его работоспособностью.
Но как только в рубку томно вплыла Ансра, атмосфера так резко изменилась, что Хельва непроизвольно покосилась на систему аварийной сигнализации.
— День добрый, добрая подруга, — галантно приветствовал ее Прейн. Приступим к сцене у балкона, милая моя Джульетта?
— Дорогой солар, неужели репетиция с Даво тебя не переутомила и ты еще способен продолжать?
Прейн помешкал лишь долю секунды, а потом поклонился и, лучезарно улыбнувшись, ответил: — Ты, дорогая, как и положено Джульетте, отправляйся наверх, — и он изысканным жестом показал Ансре место, которое ей предстояло занимать в этой сцене.
Повернувшись, он поплыл к стене; Ансра, чей укол не попал в цель, пожала плечами и вознеслась наверх.
— Дай мне реплику Бенволио, — попросил Керлу Прейн.
Появление Ансры выбило девушку из колеи, и она принялась нервно шелестеть страницами.
— Акт второй, сцена первая, — ободряюще подсказал Даво. Хельва понизила голос до тенора:
Пойдем — искать того напрасно,
Кто не желает, чтобы его нашли.
— Кто это, черт побери? — воскликнул Прейн и от удивления так резко обернулся, что отлетел к самой стене и машинально оттолкнулся от нее рукой.
— Это я, — скромно ответила Хельва.
— Ты что же, можешь по желанию изменять голос?
— Видите ли, здесь все дело в проекции звука. А поскольку мой голос идет через аудиоаппаратуру, я всегда могу выбрать ту, которая необходима для конкретного регистра.
От Хельвы не укрылось, что на Ансру эта ее способность произвела неизмеримо большее впечатление, нежели на Прейна.
— А как ты нашла нужную реплику? — не унимался Прейн, указывая на сценарий, находившийся в руках Керлы.
— Я следила за текстом по библиотечному банку данных. — Хельва сочла излишним рассказывать длинную историю о своих детских годах, когда она приохотилась к старинным фильмам, которые как-то вполне естественно привели ее к Шекспиру и музыке — и легкой, и классической, в частности, оперной. Постепенно это стало ее единственным хобби, и сейчас Хельва извлекла реплику из своей собственной памяти.
Прейн опрометчиво простер к ней руки, и его подбросило к потолку.
— Какая невероятная удача! А не смогла бы ты прочитать что-нибудь еще?
— Ты никак собрался устроить кораблю пробу? — поинтересовалась Ансра, прозрачно намекая на то, что он не в своем уме.
— Если не ошибаюсь, — вступил в разговор Даво, и глаза его насмешливо блеснули, — Хельва к тому же прославилась как Корабль, который поет. Ты, Ансра, наверняка видела передачу о ней. Я даже уверен, что видела, — мы тогда играли греков на Драконе.
— Погоди, Даво, — перебил его Прейн-режиссер, подлетая к центральному пилону. — Так ты — Корабль, который поет?
— Да.
— Не откажи мне в любезности, прочитай, пожалуйста, монолог кормилицы из первого акта, сцена третья, — там где синьора Капулетти и кормилица обсуждают замужество Джульетты. Начиная с «Ну вот, в Петров день к ночи…»
— Кормилица должна быть простовата?
— Да, добрая душа, счастливая в своем неведении. Ее реплики — торжество образности. Понимаешь, только она одна может сказать то, что вложил в ее уста драматург. А это и есть свидетельство подлинной образности.
— А мне-то казалось, что я присутствую на репетиции моей сцены, а не на очередной лекции, — язвительно заметила Ансра.
Прейн повелительным жестом дал ей знак помолчать. — Примерно в таком ключе: Ну вот, в Петров день к ночи… — произнес он, переходя на дребезжащее сопрано пожилой женщины.
И Хельва, активно включившись в действие, стала читать монолог кормилицы Анжелики.
Под предлогом срочных расчетов Хельва прервала репетицию, которая грозила растянуться на весь день. Но что действительно требовало срочного вмешательства, так это поведение Ансры.
Даво и Керла с готовностью подавали реплики за второстепенных персонажей, причем Даво с таким блеском исполнял самые незначительные роли, что заслужил молчаливое уважение Хельвы и щедрые похвалы Прейна. Керла на удивление прилично справлялась с ролью синьоры Монтекки. Зато Джульетта становилась все менее убедительной. Ансра читала свою роль, а не играла, оставаясь глуха к страсти, юношескому восторгу и нежности Ромео-Прейна. Она была холодна, как манекен. Правда, голосом и жестами она походила на девушку, однако, несмотря на все усилия Прейна, отказывалась играть Джульетту такой, какой видел ее режиссер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87