– Я и чувствую себя привидением, как будто сделан из тонкой марли!
– Тогда возвращайся Бога ради поскорее домой, в тепло, и не приходи, не пугай нас, пока не обрастешь жирком и мясом!
– Я бы тоже тебе посоветовал не выходить из дома в такой холодный день, – сказал Вилл Гонлет.
Он на секунду отвлекся от своих овец.
– Мне рано или поздно нужно начинать выбираться, – сказал Джек.
Через неделю он уже работал с полной нагрузкой. А еще через две недели полностью выздоровел. Его болезнь дала возможность отдохнуть колену, и впервые за долгое время его левая нога не болела. Аккуратно подровняв бороду и усы, он решил не сбривать их. Появившаяся в них седина делала Джека похожим, по выражению Джо Стреттона, «на пророка, ну прямо из Библии».
Линн всем объясняла, что борода и усы нужны ее папочке, чтобы у него не замерзло лицо.
Мисс Филиппа все еще оставалась у них в доме. Она сказала, что будет жить с ними до тех пор, пока сама не удостоверится, что Джек полностью выздоровел. Джек мог признаться, что женщина в доме – это не так уж плохо. Когда он возвращался домой, ужин был готов и дожидался его. И к тому же было с кем поболтать перед сном.
Филиппа обычно сидела в старом кресле и вышивала или чинила его рубашки. Джек садился напротив, и они обсуждали газетные новости или дальнейшие планы работ на ферме.
– Почему вы не курите свою трубку? – как-то спросила она. – Теперь легкие вас не беспокоят?
– С легкими все в порядке. Но мне всегда казалось, что вам не нравится, когда в вашем присутствии курят табак?
– Почему? Мой отец курил трубку. Кроме того, в своем доме человек может делать все, что ему хочется, не так ли?
– Хорошо, тогда я закурю. Если только Линн не забрала мои трубки, чтобы пускать мыльные пузыри. Ей очень нравится заниматься этим.
– Нет, все трубки на полке. Я убрала их подальше от Линн.
– Говорят, что вскоре в Южной Африке наступит мир. Вы уже читали об этом в газетах?
– Об этом говорят с самого Нового года.
– Это правда, – сказал Джек, садясь и довольно попыхивая своей трубочкой. – Но мне кажется, что рано или поздно война должна закончиться, сколько бы об этом ни спорили.
– Джек, я хочу поговорить с вами, – вдруг сказала Филиппа.
– Да? Говорите.
– Это насчет Линн… Мне неприятно говорить об этом, но она ворует.
– Ворует? Боже мой, что вы хотите сказать?
– Она потихоньку берет яйца из кладовки. И делала это уже раза два или три в последнее время. Я нашла их у живой изгороди в саду, и когда спросила, как они туда попали, Линн ответила, что возвращает их курам.
– Ну, ну, – сказал Джек, с трудом сдерживая смех. – Кто бы мог подумать!
– Вы знаете, девочка на меня не обращает никакого внимания. Мне жаль, но вы ее избаловали. Она груба и непочтительна.
– Вот как. Мне придется поговорить с ней.
На следующий вечер, перед сном, Джек заговорил об этом с Линн, она сразу помрачнела.
– Как долго тетушка Филиппа будет жить у нас в доме?
– Почему ты спрашиваешь? Она тебе не нравится?
– Она положила прокисшие сливки в мою кашу и заставила меня все съесть.
– А что еще ты можешь добавить к этой несправедливости?
– Этот дом не ее! Почему она все время мною командует? Это же твой дом! Так? Почему бы ей не возвратиться к себе домой и оставить нас в покое, как это было раньше?
– Ты знаешь, почему тетушка здесь. Она ухаживала за мной, и присматривала за тобой, пока я болел. Мы бы пропали без нее, и ты это знаешь. Мне кажется, что скоро она переберется к себе домой.
Но мисс Филиппа продолжала жить у них, и рабочие на ферме стали болтать об этом даже в присутствии Джека.
– Тебе, наверное, хорошо, ты и мисс все время вместе, правда? – сказал Питер Льюппитт, подмигивая своему брату Полю. – Она хорошо за тобой присматривает, не так ли?
– Все услуги на дому, – вклинился Джонатан Кирби, – и без каких-либо условий.
– Может, вам лучше оставить свое мнение при себе?
– Кто бы мог такое подумать о мисс Филиппе?
– Самые строгие – самые страстные!
– Джек, конечно лучше ты, чем я. Но у каждого свой вкус, как сказала старуха, целуя корову!
– Хочешь, я выскажу тебе свое мнение? – спросил его Джо Стреттон.
– Нет, – ответил Джек. – Вам бы всем лучше пришить ко рту завязки!
Дома, вечером, Джек безо всяких околичностей начал разговор об этом.
– Кажется, вы живете здесь уже слишком долго. Люди начали болтать о нас.
– О! – воскликнула она, и лицо покрылось яркими красными пятнами. – Вы хотите сказать, что работники фермы болтают обо мне? Какое они имеют право сплетничать за спиной? Они не должны обсуждать мои дела и мое поведение.
– Вы не можете им зажать рот. Многие только этим и живут. Вы это прекрасно сами знаете.
Некоторое время она сидела молча, выпрямив спину, сжав руками вышивку.
Затем спокойно взглянула на него.
– В таком случае мне придется уехать отсюда уже завтра, – сказала мисс Филиппа.
– Да, – согласился с ней Джек, – так будет лучше. Вы за мной хорошо ухаживали, и я вам за это благодарен. Но сейчас я уже здоров и снова могу позаботиться о Линн и о себе.
Она не сводила с него глаз. Наступило долгое молчание.
Джек услышал, как она перевела дыхание и наконец снова заговорила:
– У меня есть одно предложение. Вы, наверное, догадываетесь, о чем я хочу сказать. Я предлагаю нам пожениться.
Глядя на нее, Джек поразился тому, как она была спокойна. На какой-то момент ему стало ее жаль. На ее лице появились морщинки усталости, особенно вокруг глаз. Раньше их не было. Они ведь появились из-за него. Сколько бессонных ночей она провела у его постели. Он видел, как она устала, и его это растрогало. Но он понимал происхождение этого чувства – это была благодарность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55