У других строителей тоже было много работы, и вскоре заказы на камень стали такими, что каменоломне Скарр опять потребовалось расширение.
Строительная горячка была характерна не только для Чардуэлла, она распространилась по всей Долине; и в феврале 1847 года Мартин взял в аренду каменоломню на Клинтон-Хилл, рядом с Уимплетоном, намереваясь развернуть там работы. Камень там хотя был и не так хорош, как в Скарр, но обладал двумя преимуществами: он был устойчив к морозам и не требовал такой долгой обработки. Мартин начал переговоры с рабочими и заказал необходимое оборудование от «Уэттла и Сына».
Благодаря своей активной деятельности и растущему благосостоянию Мартин стал объектом интереса в Чардуэлле. И хотя некоторые презрительно усмехались, вспоминая плохо одетого мальчика, некогда ездившего на телеге, в которую была запряжена полуголодная кляча, большая часть горожан была рада принять его в свое общество. В воздухе носился дух прогресса и предпринимательства, и Мартин, благодаря своему бизнесу, был в центре событий. Он считался молодым человеком с хорошим будущим; он находился под опекой Сэмсона Годвина, который с радостью принимал его у себя; его сестра была замужем за Эдвардом Клейтоном, сыном преуспевающего строителя. Почти все горожане с готовностью беседовали с ним на улицах, а матери дочек на выданье старались познакомиться с ним.
– Ты становишься очень важным, хотя тебе всего лишь восемнадцать, – сказала Нэп, а Эдвард заметил, что он должен быть очень осторожным, а то какая-нибудь мисс поймает его в силки.
– Я тебя предупреждаю, потому что такое случилось со мной.
– Ужасная перспектива, – сказал Мартин. – От женитьбы ты уже растолстел.
– Ты просто сердишься, что я отнял у тебя твою хозяйку, вот и все. Но если то, что я слышал, правда, то ты можешь с легкостью заменить ее, выбрав хорошенькую девушку из целого ряда желающих, включая малышку Эми Годвин.
– О, не говори ему этого, – сказала Нэн, – а то он так возгордится, что его трудно будет переносить.
Но Нэн, хотя и шутила, была горда братом; горда тем, как он выглядел, как говорил; она гордилась его работой, и больше всего тем, как он общался с людьми. Он всегда был красив и мог теперь добиться большого успеха. Он носил одежду высшего качества, каждый день менял белье, его прямые темные волосы были тщательно уложены. Он держался очень прямо и, гуляя по улицам города, выглядел преуспевающим человеком.
– Люди могут говорить что угодно, но деньги играют роль в жизни человека, – сказала Нэн. – Они превратили тебя в джентльмена.
Мартин, улыбаясь, покачал головой.
– Нужно не одно поколение, чтобы получился джентльмен. Одни деньги не могут сделать из человека джентльмена.
– Хорошо, но что-то они сделали для тебя, тут и сомнения быть не может.
– Они позволили мне быть самим собой.
Этот разговор заставил его задуматься о Ньютон-Рейлз; о первом дне занятий в классной комнате. Это было почти три года назад. Он вспомнил, что, разозлившись, он определил джентльмена как человека, который может себе позволить не оплачивать счета. Воспоминания о Ньютон-Рейлз вызвали в нем внезапную острую боль. А поскольку была весна, время года, когда человеческое сердце наиболее предрасположено к ностальгии, у него возникло большое желание сходить туда: погулять по саду, по парку, увидеть всю семью, слуг, собак; опять почувствовать атмосферу этого дома.
Это был соблазн, которому он намерен был сопротивляться.
«Акт самоотречения», как сказала Кэтрин Ярт. Она понимала, что за этим стоит его гордость. Прошло уже три месяца с тех пор, как он видел ее. Еще больше прошло времени со дня встречи с Джинни. И что бы ни говорила Кэтрин, пройдет время, и семья из Рейлз забудет его окончательно.
В этом он заблуждался: однажды этой весной Джинни и ее брат Хью навестили его. Стоял теплый майский вечер, Мартин без пиджака работал в саду, когда услышал звук подъезжающего экипажа, который остановился у его калитки. Оставив мотыгу у забора, он пошел встречать гостей. Он открывал ворота, когда Джинни с помощью брата выпрыгнула из экипажа.
– Да, ты можешь удивляться, – сказала она, подавая Мартину руку, – но если гора не идет к Магомету… то что же делать бедному Магомету?
– Кажется, я вспомнил, – ответил Мартин. – Тогда Магомет благодарит гору за то, что она не сокрушает его.
– Ну, – как обычно спокойно сказал Хью, – вместо этого мы сокрушили тебя.
– Вы в этом преуспели. Я поражен. Проходите в дом.
В холле он надел пиджак. Близнецы проследовали за ним в гостиную, уселись вместе на диван и взяли по бокалу мадеры. Джинни с откровенным любопытством оглядывалась вокруг.
– Так вот где ты живешь теперь? Я слышала, что твоя сестра вышла замуж? Какая чудесная комната, и как много здесь книг. У тебя есть время читать их? Ведь ты очень занят?
Ее взгляд остановился на акварели, которая висела над камином.
– О, да это же Рейлз! Это ты нарисовал, Мартин? Я уверена, что ты. По памяти. Какой ты способный! – И посмотрев на него ярким взглядом, она сказала: – Кажется, ты думаешь о нас иногда?
– Да, – согласился Мартин, – иногда.
– Мы слышали, что ты был в Сейс-Хаус и пил чай с Кэт, и мы были обижены, правда, Хью? Ты никогда не приезжаешь к нам.
– Я встретил миссис Ярт совершенно случайно…
– Да, и довез старого мистера Ярта до дома в кресле. Мы все это слышали, можешь быть уверен. А сегодня мы приехали по особому случаю: мы приглашаем тебя на обед в следующую пятницу. Будут Кэт и Чарльз и, конечно, старый джентльмен, но больше никаких гостей, потому что Кэт ждет ребенка, и осталось всего лишь два месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118