Сфинкс только с виду хлипкий, а руки у него сильные. Аллерас, усевшись верхом на скамью, взял со стола чашу с вином и сказал нараспев, по-дорнийски:– У дракона три головы.– Это что, загадка? – спросил Рун. – Сфинксы в сказках всегда говорят загадками.– Нет, не загадка. – Аллерас пригубил вино. Все прочие дули из кружек знаменитый здешний сидр, и только он один предпочитал сладкие вина тех диковинных стран, где родилась его мать. Такие даже в Староместе стоят недешево.Сфинксом его прозвал Лео Ленивец. В сфинксе всего намешано: лицо у него человеческое, тело львиное, крылья как у ястреба. Вот и Аллерас такой же. Отец у него дорниец, а мать – чернокожая островитянка. Он и сам темен, как орех, а глаза у него из оникса, как у зеленых мраморных сфинксов на воротах Цитадели.– Трехглавые драконы бывают только на щитах и знаменах, – заявил Армин-кандидат. – Это геральдический знак, не более. Притом Таргариены все вымерли.– Не все, – возразил Аллерас. – У Короля-Попрошайки была сестра.– Я думал, ей голову разбили о стену, – сказал Рун.– Нет. Это маленькому Эйегону, сыну принца Рейегара, разбили о стену голову бравые ребята Ланнистера. А мы говорим о сестре Рейегара, рожденной на Драконьем Камне перед падением острова. О принцессе Дейенерис.– Да, точно. Бурерожденная. Вспомнил теперь. – Молландер запрокинул кружку, чтобы допить остатки. – За нее! – провозгласил он, брякнув пустой кружкой о стол, и вытер рот. – А где же Рози? За нашу законную королеву не мешало бы выпить еще по одной, что скажешь?– Тише ты, дурень, – забеспокоился Армии. – Никогда не шути такими вещами. Откуда тебе знать, кто тебя слышит. У Паука везде уши.– А ты уж и штаны намочил. Я призываю к выпивке, не к восстанию.За спиной у Пейта кто-то хихикнул, и тихий голос сказал:– Я всегда знал, что ты изменник, Прыг-Скок. – Лео Ленивец неслышно подкрался к ним через старый дощатый мост. Наряд на нем атласный, в зеленую и золотую полоску, короткий плащ из черного шелка заколот на плече хризолитовой розой. Судя по пятнам у него на груди, этой ночью он пил красное вино, прядь пепельных волос падает на один глаз.Молландер при виде него ощетинился.– Убирайся. Никто тебя сюда не звал. – Аллерас примирительно положил руку Молландеру на плечо, Армии нахмурился.– Милорд Лео? Я думал, тебе запрещено покидать Цитадель еще...– Еще три дня. – Лео пожал плечами. – Перестин утверждает, что миру сорок тысяч лет, Моллос – что пятьсот. Что такое по сравнению с этим три дня, я вас спрашиваю? – На террасе стояло с дюжину пустых столов, но Лео подсел к ним. – Поставь мне чашу борского золотого, Прыг-Скок, – тогда я, быть может, не скажу отцу про твой тост. Я нынче проигрался в «Клетчатой доске», а последнего оленя истратил на ужин. Молочный поросенок в сливовом соусе, начиненный каштанами и белыми трюфелями. А у вас тут что?– Вареная баранья нога, – неохотно пробурчал Молландер. – На всех.– Уверен, это сытное блюдо. Сын лорда должен быть щедрым, Сфинкс. Ты, кажется, получил свою медь? Я бы выпил за это.– Я угощаю только друзей, – не переставая улыбаться, ответил Аллерас. – И я не сын лорда, я тебе уже говорил. Моя мать была простая торговка.Карие глаза Лео сверкали от вина и от злости.– Твоя мать была обезьяна с Летних островов. Дорнийцы любят всякую тварь, лишь бы дырка на нужном месте была. Не обижайся – ты хоть и черен, но все-таки моешься, не то что наш Чушка. – И он махнул рукой в сторону Пейта.Дать бы ему кружкой по морде, да так, чтоб сразу половину зубов выбить. Чушка Пейт-свинопас – герой бесчисленных озорных историй, добродушный олух. Его глупость на поверку оборачивается хитростью: он побивает жирных лордов, надменных рыцарей, елейных септонов, а в конце концов садится на высокое место лорда и спит с рыцарской дочкой. Но это в сказках – в жизни свинопасам такое не светит. Мать, должно быть, люто его ненавидела, коли наградила его таким имечком.Аллерас больше не улыбался.– Извинись сейчас же, – сказал он.– Не могу – очень уж в глотке сухо.– Ты позоришь свой дом каждым словом, которое произносишь. И Цитадель позоришь – одним своим пребыванием среди нас.– Да, да. Поставь же мне вина, чтобы я мог смыть свой позор.– Я когда-нибудь вырву твой поганый язык, – посулил Молландер. – С корнем.– Тогда мне нечем будет вам рассказать о драконах. Наш дворняга не соврал: дочь Безумного Короля жива, и у нее вывелось три дракона.– Три? – ахнул Рун.– Больше двух, меньше четырех. – Лео потрепал его по плечу. – На твоем месте я погодил бы держать экзамен на золотое звено.– Оставь его в покое, – сказал Молландер.– Как скажешь, о благородный Прыг-Скок. На всех кораблях, что прошли больше ста лиг от Кварта, толкуют об этих драконах. Некоторые даже уверяют, что видели их своими глазами, и Маг склонен им верить.– Мнение Марвина мало что значит, – поджал губы Армин. – Архимейстер Перестин первый скажет тебе об этом.– Архимейстер Раэм тоже так говорит, – вставил Рун.– Море мокрое, солнце теплое, – зевнул Лео, – а наша верхушка на дух не выносит мастифа.У него для каждого прозвище припасено. Пейт, однако, не мог отрицать, что Марвин в самом деле больше похож на мастифа, чем на мейстера. Смотрит так, точно укусить тебя хочет. Он не такой, как другие мейстеры. Говорят, что он водит компанию со шлюхами и бродячими шарлатанами, что он разговаривает с волосатыми иббенийцами и черными жителями Летних островов на их родном языке и приносит жертвы чужим богам в маленьких портовых молельнях. Его видели в самых грязных притонах вместе с лицедеями, певцами, наемниками и даже с нищими. Поговаривают даже, что он однажды одними кулаками убил человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39