Парень закашлялся, начал плеваться и раскрыл испуганные глаза.Вот еще один вернулся – говорят, это знак особого расположения Утонувшего Бога. Все другие жрецы время от времени теряют своих прихожан, даже Тарл Трижды Тонувший, которого когда-то считали до того святым, что доверили ему короновать короля. Все, кроме Эйерона Грейджоя, Мокроголового. Он побывал в водяных чертогах самого бога и вернулся на землю, чтобы рассказать о них.– Встань, – велел он ожившему, хлопнув его по голой спине. – Ты утонул и вернулся к живым. То, что мёртво, умереть не может.– Но восстает, – зачастил парень, кашляя и отплевываясь. Речь давалась ему с трудом, но так уж устроен мир: чтобы выжить, нужно бороться. – Восстает вновь. – Эммонд, пошатываясь, поднялся на ноги. – Сильнее и крепче, чем прежде.– Теперь ты принадлежишь богу, – сказал ему Эйерон. Другие утопленники награждали парня дружескими тычками и поцелуями, принимая его в свое братство. Один помог ему надеть пестрый домотканый хитон, другой вручил дубинку, сделанную из плавника. – Ты принадлежишь морю, и море вооружает тебя, – продолжал жрец. – Мы молимся за то, чтобы ты храбро сражался этим оружием против всех врагов нашего бога.Лишь завершив обряд, он обратил внимание на трех всадников, наблюдавших за всем этим с высоты своих седел.– Вы приехали, чтобы быть утопленными, милорды?– Меня уже топили мальчонкой, – ответил Спарр, – и Стеффариона тоже, в день наречения имени.Эйерон фыркнул. Нет сомнения в том, что Стеффариона вскоре после рождения посвятили Утонувшему Богу. Младенцев при этом окунают в купель с морской водой, едва смочив им волосики. Неудивительно, что Железных Людей, некогда правивших повсюду, где слышался шум прибоя, теперь бьют все и каждый.– Это не настоящее утопление, – заявил жрец. – То, что не умрет, не может надеяться на возвращение к жизни. Зачем же вы здесь, если не для того, чтобы доказать свою веру?– Сын лорда Горольда привез вам известие. – Спарр указал на молодого человека в красном плаще. На вид тому было лет шестнадцать, не больше.– Который из них ты будешь? – спросил его Эйерон.– Я Горменд. Горменд Гудбразер, с позволения вашей милости.– Лишь Утонувший Бог может оказать нам милость. Тебя топили, Горменд Гудбразер ?– В день наречения имени. Отец послал меня за вами. Он хочет вас видеть.– Ну что ж, вот он я. Лорд Горольд может приходить и любоваться мной, сколько ему угодно. – Эйерон взял у Раса кожаный мех со свежей морской водой, откупорил его и отпил глоток.– Я должен доставить вас в замок, – настаивал молодой Горменд, не сходя с коня.Боится слезть, чтобы не замочить сапоги.– Я занят божьим делом. – Эйерон не привык, чтобы мелкие лорды им помыкали.– К Горольду прилетела птица, – сказал тогда Спарр.– Мейстерская птица, с Пайка, – подтвердил Горменд.Черные крылья, черные вести.– Вороны летают над солью и камнем. Если вам нужно мне что-то сказать, говорите здесь.– Эта весть предназначена только для твоих ушей, Мокроголовый, – ответил Спарр. – При других я не хочу говорить об этом.– Эти «другие» – мои утопленники, слуги божьи, как и я сам. У меня нет от них секретов, как и от бога, у чьих священных вод я стою.Всадники переглянулись.– Скажи ему, – сказал Спарр. Юноша в красном плаще собрался с духом и брякнул без всяких обиняков:– Король умер.Всего два слова, но самое море всколыхнулось, когда он их произнес.Четверо королей было в Вестеросе, но Эйерон и не спрашивая знал, о ком речь. Железными островами правил Бейлон Грейджой и никто иной. Король умер... как это возможно? И одной луны не прошло, как Эйерон виделся со своим старшим братом, вернувшись после набега на Каменный Берег. Седые волосы Бейлона наполовину побелели, пока его не было, и сгорбился он еще сильнее, чем прежде, но при всем при том совсем не казался больным.Жизнь Эйерона Грейджоя держалась на двух могучих столпах, и два коротких слова только что подкосили один из них. Теперь у меня остался только Утонувший Бог. Да сделает он меня таким же сильным и неутомимым, как море.– Расскажите мне, как умер мой брат.– Его величество упал с моста на Пайке и разбился о скалы внизу.Твердыня Грейджоев стоит на утесах, торчащих из моря. Ее строения и башни соединяются между собой мостами – и каменными, и веревочными, с настилом из досок.– Это случилось во время шторма? – спросил Эйерон.– Да, – сказал юноша.– Штормовой Бог низверг его в пучину, – объявил жрец. Тысячу тысяч лет между морем и небом идет война. Море породило Железных Людей и рыбу, которая питает их даже зимой, штормы же порождают только горе и скорбь. – Мой брат Бейлон вернул нам былое величие, и это разгневало Штормового Бога. Теперь брат пирует в водных чертогах Утонувшего Бога, и служат ему русалки. Его труд предстоит завершить нам, оставшимся в этой сухой и унылой юдоли. – Жрец снова закупорил пробкой мех с водой. – Я поговорю с твоим лордом-отцом. Далеко ли отсюда до Хаммерхорна?– Шесть лиг. Вы можете сесть со мной на коня.– Один скачет быстрей, чем двое. Отдай мне своего коня, и да благословит тебя Утонувший Бог.– Возьмите моего, – предложил Стеффарион Спарр.– Нет. У него конь сильнее. Слезай, парень.Юноша, чуть-чуть поколебавшись, слез и взял коня под уздцы. Эйерон поставил босую темную ногу в стремя и сел. Он не жаловал лошадей – твари с зеленых земель, одно баловство от них, – но необходимость вынуждала его ехать верхом. Черные крылья, черные вести. Он чувствовал, что надвигается шторм, а штормы приносят одно только зло.– Ждите меня в Пебблтоне, у башни лорда Мерлина, – сказал он утопленникам, поворачивая коня.Узкая тропа, то и дело исчезавшая под копытами, вела через холмы, леса и каменистые ущелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39