..
Она улыбнулась, но губы у нее подергивались, глаза были мокры и смотрели в пространство, как слепые. Она крепко сжала руку Кента, борясь со своим волнением.
– И так я и сделала, – шепнула она.
– Сегодня утром, сойдя на берег и приняв приличный вид, я пытался, как я уже говорил, поговорить с Сан-Матео. И мне ответили, что Чэттертоны уехали. Но дело у меня, собственно, только к вам, и мне казалось, что вы здесь. В отеле, адрес которого я, уезжая, оставил миссис Чэттертон, меня ожидало письмо от нее, видимо, написанное тотчас после вашего венчания. Она не упоминала о болезни старика… Скажите мне одно, Нита, – перебил себя Кент внезапно охрипшим голосом, уставившись на свои башмаки, – когда вы встретились с Билли? Как это вышло, что вы обручились?
– Я работала в «Мэйфер». – Кент вопросительно поднял брови. – Это большой универсальный магазин на Маркет-стрит, – объяснила она, – и я его встретила на этой улице в один холодный вечер. Он повез меня обедать… Я имела ужасный вид, потому что у меня не было хорошей одежды…
Ей показалось, что Кент сказал что-то, но когда она остановилась, он жестом попросил ее продолжать.
– Ну вот, и потом несколько недель мы пили вместе чай и катались, и все такое… А потом я лишилась работы… и Билли настаивал, чтобы мы немедленно обвенчались… и не было причины…
Она остановилась. О, какая веская была причина сказать «нет», но она была глупа и не поняла этого!
– Когда же он обо всем сообщил матери?
– Он написал ей в день венчания.
– Венчания? Так ей не было известно, что он нашел вас, что вы видитесь?
– Нет, я уверена, что нет… Я… я не хотела, чтобы он сказал ей.
– Так. – Он сидел молча, скрестив руки и прищурившись, мрачно смотрел куда-то мимо Жуаниты. – А не знаете ли вы, где сейчас миссис Чэттертон? – спросил он вдруг.
– Не знаю. Она собиралась за границу. Но, может быть, задержалась.
– Она в Сан-Франциско. Так вы не виделись с ней? – Кент казался удивленным.
Жуанита спохватилась: «Не надо забывать, что она должна играть роль счастливой жены, чей супруг случайно и ненадолго отлучился».
– Нет. Последнее время – нет. Виделись… я забыла… А вы когда видели ее в последний раз, Кент?
– В феврале. Но я говорил с ней по телефону в день отъезда на «Мадлен Ганзен», через день после вашего венчания. Я, вы знаете, оставил службу у Чэттертонов. Я искал вас. В Сан-Франциско, в Лос-Анджелесе, по ложному следу…
– Так вы, действительно, непременно хотели разыскать меня! – воскликнула она с дрожью в голосе.
– Действительно, хотел разыскать, – повторил он сардонически. – И я решил, что вас нет в Сан-Франциско. Я и сюда приезжал дважды, но они ничего не знали.
– Но, Кент… – Она раздумывала о чем-то.
– Но почему… – начала она снова.
Он сложил губы, как бы готовясь свистнуть, и не отводил взгляда от качающихся на кухонной двери пучков красного перца.
– Мне надо было кое-что сказать вам, Жуанита, – сказал он сдержанно. – Но теперь я уже этого не могу сказать… А приехал я сегодня вот зачем, – резко переменил он разговор. – Я нашел Сидни Фицрой.
– Билли упоминал как-то, что вы нашли его, – и снова потеряли. Расскажите.
– Да, нашел тотчас после того, как вы убежали. Потом потерял след… И нашел опять в прошлом месяце перед моим отъездом.
– Кент, как вы могли уехать?! Так, значит, «Солнце» может купить этот участок? И… и есть что-нибудь новое для меня?
– Да. Этот участок – ваш. Вы получите шестьдесят семь тысяч пятьсот долларов, за вычетом издержек по вводу во владение и еще кое-каких.
– О, Кент! – у нее перехватило дыхание. – Этого достаточно, чтобы выкупить ранчо?
– Ранчо предназначалось для вас в качестве свадебного подарка. Для того и было куплено.
Ока молчала, растерянная, мучимая какой-то неотвязной мыслью.
– Сидни Фицрой… – начал Кент, Жуанита встрепенулась.
– Да, да. Расскажите мне о нем. Где вы встретили его? Где он?
– Вы его видели! – Он улыбнулся.
– Видела… я! – Их глаза встретились.
– Я покажу вам его портрет и вы его узнаете.
Кент сунул руку в карман. Она следила за ним, едва дыша.
Но то, что он вложил в ее руку, был не портрет. Она растерянно посмотрела, увидела кусочек своей собственной физиономии, отраженной в круглом карманном зеркальце.
Она перевернула его – ничего, кроме целлулоидной поверхности. Перевернула снова, посмотрела на свое отражение, на Кента, бледная, испуганная.
– Не надо ругаться, дорогая! – сказал Кент нежно. – Да, так оно и есть. Это – вы. Вы и есть Сидни Фицрой!
ГЛАВА XXII
Жуанита смотрела на него во все глаза, – полуиспуганно, полуусмехаясь, словно услышав невероятную шутку.
– Понимаете? – повторил ободряюще Кент. – Сидни Фицрой – ваше настоящее имя. Понимаете?
– Понимаю ли? – Ни следа понимания не было ни в лице, ни в голосе Жуаниты.
– Ваше имя не Эспиноза, – объяснил ей Кент.
– Не возьму в толк, о чем вы говорите, Кент, – сказала терпеливо Жуанита.
– Я попробую объяснить вам, голубушка. Меня не удивляет ваше непонимание. Все это чертовски запутанно. Много лет назад жила в Сан-Франциско одна женщина – актриса. Вы слушаете?..
– Да, – нетерпеливо кивнула Жуанита, не отрывая от него глаз.
– Ее имя по сцене было «Сидни Фицрой». И вы – ее дочь. Вот. Ясно, не так ли?
– Д-да… Это… это ужасно – не знать своего настоящего имени! – вдруг вскипела Жуанита. И, прикусив губу, опустив глаза, сидела молча в явном раздражении.
– Вы говорите – это ее имя по сцене? – встрепенулась она снова… – Но ведь я должна была носить фамилию отца, – или она не была замужем?
– Погодите, я расскажу, что знаю, – начал Кент с наигранным оживлением. Через пять минут все будет окончено, – сказал он себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79