Кажется, оно даже источало легкий запах духов.
Наверное, это тот случай, когда несчастной одинокой женщине, имеющей
двоих детей от разных отцов, полагалось бы поплакать. Хотя бы над тем,
какая она дура: до сих пор, в свои почти тридцать, не умеет разбираться в
людях.
Может быть, стоит поплакать. Но и смеюсь. Сначала тихо, потом громче,
падаю на траву, на желтые листья и хохочу.
Прибегает встревоженный Ионыч:
- Что случилось? Кто тебя развеселил?
Протягиваю ему письмо.
- Ты даешь мне прочитать? Кажется, это неприлично - читать чужие
письма.
- О господи, какое же оно чужое? Оно - достояние всего человечества.
Его нужно поместить во всех хрестоматиях, чтобы мальчики учились, какими
не нужно быть, а девочки чтобы знали, что их ждет, если они не будут
думать, прежде чем выйти замуж.
Ионыч берет письмо Пока он читает, поудобнее устраиваю дочь. Она и не
собирается просыпаться. Дома бы так спала, я бы и горя не знала. Ложусь
рядом с ней и смотрю в синее-синее, уже холодное небо. Ни облачка, ни
тучки. Вспоминаю: "На душе, как в чистом небе..." Если бы. На душе как раз
не очень.
Дочитал. Кладет письмо рядом со мной, быстро прячу его.
- Ну что я могу сказать, - голосом секретаря на летучке вещает Ионыч,
- многовато скобок, автор не вполне владеет материалом, порой
перескакивает с одного на другое. Но стилистически выдержано верно. А что
это еще за блудный сын и какой такой тучный телец?
- Ну как ты не понимаешь? Блудный сии - это он. Его родители,
конечно, были не в восторге, когда он собирался связать свою жизнь с
женщиной, у которой ребенок. Ну, а когда он одумался, на радостях отвалили
ему жирного тельца, золотого и тучного, - закидали подарками.
- А он не знает, что ты теперь женщина с двумя детьми?
- Откуда ему знать?
- Послушай, я никогда не спрашивал, почему ты решила Светку оставить?
Кажется, это так называется? Насколько я понимаю, ты могла этого и не
делать.
- Правильно понимаешь. Мужа нет, зарплата маленькая, на руках Антон.
Какие уж тут новые дети. Всем и все понятно, все объяснимо, и никаких
проблем. Оказывается, оправдать нерождение ребенка легче, чем его
появление на свет. Хотя по логике должно быть наоборот. Не могу я тебе
ответить. Родилась, значит, так надо.
- Кому надо? Ты фаталистка?
- Конечно, как всякая женщина. Все свои глупости на судьбу сваливаю.
Я снова откидываюсь на спинку и смотрю в небо. Но теперь вижу его
сквозь желтые листья. Поворачиваю голову, и вот уже только желтое перед
глазами, ветки густо сплелись, и неба почти не видно, один маленький
голубой кружок. Получается на желтом небе голубое солнце.
- Как на той планете.
- Что? - не понимает Ионыч.
- Если смотреть отсюда, из-под веток, то кажется, что это небо на той
планете, о которой ты рассказывал. Небо - желтое, солнце - голубое. И
Сережа тоже с той планеты. Он ни женщина, ни мужчина, существо без пола,
без обязанностей - или без обязательств. Как правильно?
- И то, и другое неправильно. У человека должны быть обязанности и
обязательства, на какой бы планете он ни жил. Скажи, а почему...
Я перебиваю:
- Нет, это ты скажи, зачем меня из дому вытащил? Чтобы вопросы
задавать? Пресс-конференцию устроил. Ничего не хочу говорить. Буду лежать
на спине и смотреть в небо.
Нет, не получается. Приподнимаюсь на локте, ищу Антона. На берегу
озера он строит что-то из круглых камней. Дети рядом, им хорошо. А мне
все-таки не очень. Беспокоит Ионыч. Он как-то стих, задумался. Если уж не
врать хотя бы себе самой, то мне совсем небезразлично его состояние.
Потому что... да не все ли равно почему?
Ионыч жует травинку, смотрит куда-то в сторону и вдруг снова
возвращается к той планете.
- Видишь, ты уже тоже поверила в существование других миров. А
когда-то возмущенно отвергала мое предположение о том, что инопланетяне
выбрали тебя для контактов.
- Я и сейчас не очень-то верю, что гожусь для этого.
- Разве кто-то может о себе точно знать, для чего он годится? Вот ты
можешь, например, представить, что это я тот самый инопланетянин с той
самой планеты, которая тебе снилась? Потому, наверное, и снилась, что тебя
хотели приучить к мысли о ее существовании. Можешь?
Сейчас Ионыч похож на моего Антона, когда он представляет себя вождем
краснокожих, или Маугли, или кем-нибудь еще. И я вхожу в его игру, мне
интересно продолжение этой сказки.
- Могу, конечно, представить тебя кем угодно. Что же тебе как
представителю другой цивилизации нужно от меня, простой машинистки? Мог бы
выбрать для контакта кого-нибудь поумней.
Ионыч смеется. У него открытое лицо, а когда смеется, оно становится
просто красивым. Мне нравится смотреть на него. И почему-то немного
грустно. Будто-я прощаюсь с ним. Будто он и вправду прилетел откуда-то
издалека и может исчезнуть в любую минуту...
Подходит Антон. Руки у него мокрые и красные. Так и есть, возился в
воде, теперь жди ангины. Я вытираю ему руки, ворчу. Наконец-то просыпается
Светка. Она уже проспала одно кормление и теперь не дождется очередного,
придется ломать график.
Раскладываю на салфетке бутерброды, наливаю из термоса чай в
пластмассовые чашки, которые тоже захватил мой хозяйственный сын. Пока
мужчины завтракают, мы со Светкой перебираемся в тень кизилового куста и
тоже кормимся.
Задумалась и не слышу, как сзади подходит Ионыч, вздрагиваю от его
голоса.
- А Светке кашу мы не захватили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9