Но невозможно и предположить, что летучий народ основал здесь, на берегу Хлои, собственное поселение. На это просто не было времени, ведь требовалось провести войну, да не одну. Чивья был бы уже сожжен, а население перебито... Теряясь в догадках, сотник, пошатываясь, подошел к высокому обрыву и оглядел реку.
Внизу как всегда кишела жизнь. Тысячи насекомых сновали по воде и над водой, охотились друг на друга. На берегах сновали группки падальщиков, огромный рак, иначе называемый речным скорпионом, наполовину высунулся из реки и жадно всасывал в себя осоку, одновременно состригая ее в воду клешнями. Даже две лодки с множеством толстых весел, торчащих из боков, виднелись вдалеке, но уже скрывались за поворотом.
Отметив про себя, что ни за что не согласился бы плавать по такой реке, Олаф поправил кинжал и уже с раздражением огляделся. Может быть, стрекоза его просто спасла, совершенно бескорыстно? Может быть, она даже влюбилась в него? Но в небе сотник насчитал еще пять существ, одно из них явно приближалось. Подбежав к ближайшему кусту, чивиец присел за ним, хотя прекрасно знал, что выглядит это смешно. Стрекозу не обманешь чахлыми веточками.
Но боялся Олаф напрасно: насекомое, оказавшееся вблизи таким же огромным как и первая знакомая сотника, село на самом берегу, а потом аккуратно сползло вниз. Как только тварь исчезла, чивиец под бежал к обрыву, перегнулся, насколько позволяла смелость, и увидел, что высокий откос сплошь изрыт норами, напоминая муравейник.
- Вот это штука! - восхитился он, обнаружив невозможное. - Город! Город стрекоз!
Несомненно, это был именно город. Многие выходы соединялись слепленными из глины балкончиками, явно облегчавшими переходы. Время от времени внизу кто-то мелькал, показываясь на минуту, видимо, обитатели. Из нескольких нор вниз сыпался грунт.
- Ты сообразительный!
Прежде чем Олаф обернулся, на его лице расцвела широкая улыбка, чем-то напоминающая любимую гримасу Настас. При этом сотник чуть растопырил руки и расставил ноги. Перед чивийцем, всего в десятке шагов, стоял человек с короткой черной бородой и глубоко посаженными глазами, в руках он держал копье. Несколько мгновений люди улыбались друг другу.
- Ты откуда здесь появился? - наконец спросил Олаф, забавно покачивая головой на вытянутой вперед шее. - Я-то? Живу здесь. Меня зовут Барук. - Ты речник, да?
- Нет, - Барук отмахнулся. - Боюсь по воде плавать. Но я представился, а тебя как зовут?
- Олаф, - сотник предпочитал называться своим настоящим именем, оно ему нравилось. - А кто ты тогда такой? Почему тут живешь? У реки не живут.
- Почему это у реки не живут? Хлоя - хорошая речка, воздух здесь чистый, ручьи мелкие есть. Вот и живу... - Барук приблизился, небрежно перехватив копье двумя руками. - Давай, парень, рассказывай о себе. Кто, откуда, чем занимался.
- Я из Трофиса, - начал врать Олаф все так же глупо улыбаясь. - Носильщиком работаю, возле площади живу, в новых кварталах. А потом нас с напарником погнали высоких господ на охоту сопроводить... Там у одного на заднице какая-то болезнь, не мог он верхом ехать, и в повозке не мог. И тут... Ты не поверишь, Барук! Я отошел в сторонку по делу, а тут прилетает стрекоза. Огромная!
- Дальше можешь не рассказывать. Вот что, Олаф, я тут не один живу. Видишь, - Барук показал на степь. Из высокой травы по его жесту выросли еще четыре человека с такими же копьями. - Сейчас ты пойдешь с нами в город стрекоз. Они его никак не называют, а мы, люди, решили назвать Хлоя-табе.
- Странное название, - заметил Олаф. - Вы с ними дружите, да? Со стрекозами?
- Название обычное, табе - так всегда на юге зовут города у рек. Просто у вас здесь таких вообще нет... - задумчиво ответил Барук, вздохнул и поманил Олафа копьем. - Пошли. Вон там вход, где эти люди стоят.
- Стрекозиный город! - опять с восхищением повторил сотник и пошел к копейщикам.
В траве оказалась даже не нора, а широкий вход, весьма умело замаскированный. На нем имелись даже двустворчатые дощатые двери, вот только смертоносец в них бы ни за что не протиснулся. Для виду Олаф немного поупирался, и тогда его просто затолкнули внутрь. Двое с копьями остались снаружи, из чего чивиец сделал предположение, что стрекозы могут в любой момент принести кого-нибудь еще.
Ход довольно круто уходил под землю. Там было совершенно темно, но какая-то явно не из паутины сплетенная веревка служила перилами, и спуск не составил трудности. Сделав поворот, Олаф увидел далеко впереди крошечный огонек, а еще услышал гудение. Навстречу веяло прохладным, сырым воздухом.
- Там кто-то есть! - сказал он Баруку, останавливаясь.
- Стрекозы, - успокоил его человек. - Тебе ведь они не причинили вреда? И впредь такого не будет, если не окажешься дураком. Они умные, наши летучки. Чтобы в ходах всегда был свежий воздух, дежурные сидят и машут крыльями в специальных камерах.
- Зачем специальные камеры?
- Чтобы крыльями махать, Олаф! В таком ходе, как этот, стрекозе не развернуться.
- Так это вроде того, как пчелы делают! - решил показать некоторую эрудицию Олаф. - Значит, здесь улей?
- Ты ладишь с пчелами? - тут же заинтересовался тот копейщик, что до сих пор молчал. - За медом лазил?
- Нет, только знал таких.
Они шли теперь по горизонтальной поверхности. Время от времени в стороны уходили такие же коридоры. Олафу оставалось только надеяться, что им не придется делать много поворотов, и дорогу наверх он в случае беды сможет отыскать самостоятельно.
Между тем огонек приблизился, он горел в наполненном маслом блюдечке. Рядом сидел хмурый, тощий человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89