Ц На каком основании меня арестовывают? Ц спросил Чирков никак не окра
шенным, но глубоким и сильным голосом.
Грязнов почувствовал себя совсем в своей тарелке. Нужный вопрос был зада
н, все шло согласно сценарию.
Ц Вы обвиняетесь в умышленном убийстве гражданина Крайнего Григория А
натольевича. Следуйте за мной. Сопротивление бесполезно, дом оцеплен. Во
т постановление о заключении вас под стражу.
Грязнов произносил клишированные, уже столько раз звучавшие фразы не ду
мая. Его рука теперь не лежала на кобуре, но готова была привычно метнутьс
я и в считанные мгновения выхватить пистолет.
Чирков, даже не взглянув на бумагу, сделал шаг на крыльцо, огляделся, словн
о ожидая увидеть конвоиров. Губы его покривились в иронической усмешке.

Ц Ну что ж, заходите, Ц запросто предложил он и улыбнулся даже с какой-то
попыткой обаяния.
Это было то, что называлось «нестандартным поведением», и к этому Грязно
в, стреляный воробей, уже тоже успел приноровиться.
Ц Заходить я к вам не буду, гражданин Чирков…
Грязнову, правда, хотелось как-то просто и без затей покончить это дело. Д
ействительно, с какой стати Чиркову, матерому убийце, с огромными связям
и Ц как предполагал небезосновательно Грязнов, Ц уходящими в структур
ы государственного управления, вдруг пугливо скрываться, устраивать не
рвические припадки, оказывать сопротивление, когда со своим умом, изворо
тливостью и хитростью он несомненно добился бы и добьется, скорее всего,
большего. Однако интуиция, в которой начисто отказывал себе Грязнов и ко
торая считалась безошибочной в кругу его друзей, заставила его произнес
ти роковое:
Ц Руки вверх!
Руки Чиркова как-то неопределенно, почти покорно потянулись кверху, но н
а пути застыли.
Ц Что же «вверх», я без оружия, сами видите, на даче… Это и смешно даже. Ц В
его голосе слышались почти ласковые нотки.
Ц Вверх! Ц металлически рявкнул Грязнов, стремительно юркнув рукой в к
обуру.
В тот же момент, быть может мигом раньше, рука Чиркова гибко и стремительн
о рванулась вперед, в направлении кадыка Грязнова. Раньше, чем успел поду
мать, Грязнов успел стремительно присесть, уворачиваясь от удара, с легк
остью, казалось бы, неожиданной для такого грузного и флегматичного чело
века. Он успел заметить бледные лица юных милиционеров. В следующее же мг
новение огромный, тяжелый кулак Грязнова угодил в солнечное сплетение п
реступника, и вот уже Грязнов, навалившись тяжелым телом на распластанно
го по крыльцу Чиркова, уверенно заламывал ему руку в локтевом суставе. На
ручники скоро сцепили запястья бандита.
Ц Гражданин Чирков, Ц с укоризной произнес Грязнов, Ц ну что такое… Вы
работаете, мы работаем, так давайте не будем мешать друг другу… Непонятл
ивый народ, Ц обратился он к одному из милиционеров, отряхивая перчатко
й одежду.
На перекрестке Юбилейной и Главной улиц преступник Чирков был помещен в
милицейский «козлик» и по тем же ухабам и рытвинам, как прежде Грязнов, дв
инулся в направлении Москвы.
Ц Здорово, Ц сказал водитель, который, впрочем, даже не видел задержани
я.
Ц Мы еще с этим Чирком наплачемся, Ц почему-то стал пророчить Грязнов, ч
его с ним никогда раньше не бывало.
В поселке Грязнов приобрел пачку вполне приемлемых сигарет и, несколько
передышав густым, хвойным воздухом Рассудова, даже вздремнул, уткнувшис
ь в дверное стекло. Однако, как ни восхищался Матвеев хладнокровием и выд
ержкой Грязнова, тому было отчего-то неуютно на душе. Как-то уж слишком не
проницаемо сверкали голубые глаза Чиркова, как-то уж слишком безмолвно
принял он неожиданное известие об аресте, сулившее ему ах какие невзгоды
в ближайшем будущем. И потом эта проклятая интуиция, в которой Грязнов са
м себе начисто отказывал и которую так ценили в нем товарищи по службе…

Глава 3. САМОУБИЙСТВО ОЛЕНЕЙ


Зима выпала суровая. Москвичи, так привыкшие сетовать, что мир в невыгодн
ую сторону поменялся, что лета теперь холодные, а зимы, напротив, теплые и
сырые, приуныли. Хорошо фантазировать о прежних удалых русских зимах, о т
ройках, мчащихся по замерзшей Москве-реке, но в современных условиях два
дцатиградусные морозы, ветер, который с воем прорывается в оконные щели,
изморозь на стеклах Ц все это не радует изнеженное тело цивилизованног
о москвича.
Турецкий, старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, зак
аленный атлет и москвич, проснулся поутру вместе со всем рабочим людом с
толицы, отправился в душ, отвернул холодную воду и встал под струю. Хорошо
быть закаленным атлетом, пока другие с душевной скорбью изучают состоян
ие горячей воды (весьма нерегулярной в Москве последних зим), ты уже успев
аешь принять душ и добрести до кофейника. На улице все еще мрачно висела н
очная мгла, белесо и мутно светились фонари. В окнах дома напротив копоши
лись тела горожан Ц раздраженных, сонных, озябших.
Сегодня Александру Турецкому не нужно было идти на работу Ц он встал, по
винуясь привычке, словно пружина выкинула его из теплой постели. А между
тем у него был отпуск. Успешно завершив последнее дело, он обратился с про
сьбой о кратковременном отдыхе, с тем чтобы наконец-то отоспаться, приве
сти в спокойное состояние взлохмаченные мысли и чувства. Друзья советов
али Александру поехать куда-нибудь отдохнуть, но он упорно не желал боль
ше никуда летать, ездить и прочая. В конце концов, со всеми этими бесконечн
ыми поездками, командировками, встречами государственной важности в по
таенных уголках пяти континентов, он почти вовсе утратил собственный до
м.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22