Жену и дочку Александр отправил в Ригу, чтоб отдохнули от него. «Одиночес
тво Ц лучший собеседник», Ц подумал тогда. Оказалось Ц чушь, поговорит
ь хочется.
«Вот ведь, только пожелаешь себе какого-нибудь гражданского собеседник
а, как твое желание сбывается с самой высокой степенью буквальности. Нич
его более гражданского, чем мама, не придумаешь, как не придумаешь ничего
более разговорчивого. Погода к осени дождливей, а люди к старости болтли
вей…»
Ц И еще, купи корм для попугая. Я его кормлю «геркулесом», а он какой-то кв
елый после этого. Купи проса у станции, я тебе деньги отдам.
Ц Куплю, конечно, только денег мне твоих не надо.
Ц Как то есть не надо? Я у тебя на шее сидеть не собираюсь… Ц на всякий слу
чай надулась мама. Ц Ты когда приедешь? Приезжай поскорее, а то я чувству
ю Ц давление скачет, боюсь, что после обеда я буду валяться пластом. Ох, хо
ть бы ты мне смерть привез, зажилась я… Я тебя покормлю Ц у меня борщ хоро
ший, со шкварками. И захвати что-нибудь почитать, только большими буквами
. Ну все, целую тебя.
Турецкий взял денег, оделся, накинул на шею мохеровый шарф.
Мама некогда была красавицей, и ее ровесники до смешного отчетливо это п
омнят. Впрочем, тяжелая послевоенная жизнь и вечные заботы скоро сгубили
ее прелестную наружность, о чем она и не помыслила кручиниться. Мама Ц од
ин из самых больших жизнелюбов на жизненном пути Турецкого (ныне Ц с тре
мя инфарктами, почти слепая, с палочкой) Ц считалась лучшим кулинаром в с
емье, потому что волею обстоятельств была натурой не творческой, то есть
покорной рецептам. Мамина кухня была защищена от новаций полным отсутст
вием в последнее время у нее физического вкуса. Не в состоянии распознат
ь достоинства и недостатки своей стряпни, мама взяла за правило следоват
ь точной рецептуре, не всё, конечно, получалось золотом (мама могла спутат
ь сахар и соль, что выяснялось только за столом), но у ее подруг были основа
ния для зависти. Обещанный мамой обед приятно волновал душу Турецкого. О
гамбургерах из «Макдоналдса» и думать не хотелось.
Он проехал по Садовому кольцу, свернул с Новослободской улицы на неприме
тную Селезневскую Ц мама жила там. Елена Петровна встретила его веселым
и приветствиями и поцелуями.
Ц Санечка, садись, рассказывай, Ц пригласила она его, сама устраиваясь
в кресле.
Ц Что рассказывать?
Ц Давай, что нового на работе. Я так за тебя волнуюсь, ты же все этих жулико
в ловишь…
Мама настойчиво не желала брать в толк, что Александр был следователем п
о особо важным делам. Подругам во дворе она говорила, что он просто сыщик.
Возможно, ей было так удобнее, а всего вероятней, ей не хотелось лишних рас
спросов.
Ц Или нет, Ц оборвала она себя, Ц ты сейчас мне наговоришь всяких ужасо
в, я потом спать не буду, давление поднимется. Значит, так, первое Ц расска
жи, что там с самолетом. Я сегодня все глаза проглядела, но без очков я ниче
го не вижу, Ц стрекотала мать. Ц Ты знаешь, я совсем слаба глазами стала.
По телевизору могу только «Санта-Барбару» смотреть. Три года назад, когд
а она только начиналась, я всех, кто как выглядит, запомнила, поэтому сейча
с не путаюсь. А в новых фильмах Ц черт их поймет, мне кажется, они все на одн
о лицо, артисты эти… Ну, так что самолет?
Ц Какой самолет? Ц переспросил недоуменно Турецкий.
Ц Как Ц какой?! Саша… Ты что, не смотришь телевизор?
Ц Ах, этот, в Сибири? Я сам только сегодня увидел. Да я не знаю ничего.
Ц Санечка, как же так? Упал самолет, здоровущий самолетище, прямо на стад
ион. Там, наверное, сотню человек придавил, не меньше.
Ц Ну уж сотню, Ц недоверчиво сказал Александр.
Ц Точно, сотню.
Ц Ну, мама, откуда зимой в Сибири на стадионе наберется сто человек? Зимо
й стадионы пустуют.
Ц Ну, не сто, может быть, чуть меньше. Сто Ц это я для красоты слога сказал
а. Но все равно, представляешь? Ужас, да?
Ц Ужас, Ц покорно согласился Турецкий.
Ц Ну так вот, а я без очков. По телевизору показывают ужасы, а я без очков.
Ц Где это тебя угораздило очки-то разбить?
Ц Ах, не спрашивай. Я такая дура… Сидела одна, что-то мне скучно было. Я дум
аю, не купить ли винца. Надела шубу свою каракулевую, сумку на шею повесила
, фары нацепила, беру палку и иду себе. Вышла на улицу, прошла два квартала, с
тою, отдыхаю. Тут мимо парень какой-то Ц ну, парень как парень… твоих лет, н
аверное. И Ц раз! Ц мне что-то в сумку. Я смотрю Ц десятку сунул. Думал, я п
обираюсь. Я, конечно, кричу ему, дескать, молодой человек, возьмите назад. О
н от меня. Я за ним. Тут он поскальзывается, гололед ведь Ц у нас песком не п
осыпают, экономят все, свиньи, Ц и падает. Я со всей дури бегу за ним, поска
льзываюсь, ноги в стороны, палка отдельно, фары оземь Ц думаю, кранты тебе
, тетка. Он меня, конечно, поднял, но десятку у меня не взял. Я подумала, и прав
ильно. Все равно он виноват, что я теперь без очков.
Ц Мам, тебе надо бережнее с собой быть, ты же у меня уже дама в возрасте. А т
ы бегаешь, как… олень… Ц Турецкий засмеялся.
Ц Как лань. Олень, только женщина, это лань, Ц пояснила мать авторитетно.
Ц Так ты мне узнай через своих, что там с самолетом. Я же умру от любопытст
ва. А газеты только завтра. К тому же в газетах никогда правды не напишут и
буковки-то все какие-то мелкие. Ну как так можно писать? Совсем о пенсионе
рах не думают. Молодежь ведь газет не читает. Вот ты, ты читаешь?
Ц Приходится по службе. Да только я уж и не молодежь, мам.
Ц Ну, ты еще парень хоть куда. И потом Ц сыщик. Всегда обожала настоящих с
ыщиков. Почти так же, как моряков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22