— Телнарианский пес! — фыркнула она.
— Ты телнарианец? — спросил Урта.
— Нет, — ответил великан.
— Ты принес шкуру белого викота, — продолжал Урта.
— Да, это моя шкура, — кивнул великан.
— Ты принес ее в дар тому, кто будет выбран королем на следующий год?
— Нет, она моя.
— Ты считаешь себя королем, если хочешь иметь такую шкуру? — усмехнулся Урта.
— Нет, — возразил великан. — Иметь шкуру еще не значит стать королем.
— А что значит стать королем? — удивился Урта. Великан снял ножны с плеча и вытащил из них длинный блестящий меч.
На нем вспыхнул красный отблеск тлеющих в очаге углей, факелов, укрепленных на стенах, подальше от деревянных колонн и скамей.
— Вот он может сделать меня королем, — кивнул великан на меч.
— Да, меч может сделать человека королем, — согласились отунги.
— Так считал Гензерикс, — один из мужчин посмотрел на пустой трон.
— Кто убьет этого чужака? — сердито обратился к отунгам Урта.
— Я когда-то видел его, — заявил один из мужчин, — или кого-то похожего.
— Но это было давно, — добавил другой.
— Да, — согласился отунг.
— Позовите старого Фулдана! — предложил кто-то.
— Я приведу его. — Один из отунгов завернулся в плащ и поспешил наверх по лестнице.
— Нет! — остановил его Урта. — Кто убьет этого чужака?
Великан поднял сверкающий меч. При его силе это было легко сделать. Он взмахнул мечом, чтобы размять мышцы, и поудобнее взялся за рукоятку обеими руками. Приготовившись к бою, он огляделся.
— А если он король? — спросил кто-то.
— Я не стану поднимать руку на короля», — добавил другой.
— У нас королей выбирают на год, — объяснил Урта. — Так приказали герулы. Таких королей, как прежде, теперь нет.
Отунги, как один, повернулись в сторону пустого трона.
— Я пришел к вам не для того, чтобы стать королем, — начал Отто. — Я пришел, чтобы собрать из вас отряд.
Мужчины переглянулись.
— Я пришел не за вашими знатными людьми, а за молодыми сыновьями, за безземельными воинами, за героями, теми, для кого жизни нет без походов и битв. Я пришел за прежними отунгами, такими, какими они были много лет назад, — произнес Отто.
— Убейте его! — крикнул Урта.
Трое мужчин выступили вперед, но остановились вне досягаемости большого меча.
— Я умею убивать, — предупредил Отто. — Меня научили этому в школе Палендия, хотя вы не знаете ни этого места, ни искусства, которому там учат. Я сражался в цирках, развлекая толпу. Я знаю, как надо владеть мечом, как вести войны, о которых вы забыли. Я говорю вам об этом не для того, чтобы похвалиться или подзадорить вас, но только, чтобы вы поняли, кто будет биться против вас.
— Я не боюсь тебя! — крикнул молодой парень.
— Я и не хочу, чтобы ты меня боялся, — ответил Отто.
Он огляделся.
— У меня нет желания убивать отунгов, — объявил он, — но любому, кто бросит мне вызов, я отрублю руку — вы можете даже заранее назвать, какую именно. Если мой противник будет правшой, он, конечно, захочет расстаться с левой рукой. Если же он левша, то предпочтет потерять правую руку.
— Кто бросит ему вызов? — спросил Урта. Никто не вышел вперед, мужчины переглядывались и опускали глаза.
— Мы рады видеть Отто, вождя вольфангов, в нашем зале, — наконец объявил Урта.
Полусидя, полулежа на стуле, с полузакрытыми глазами и откинутой назад головой, девушка беспокойно вздрагивала.
— Ты была Гортанс, дочерью отунга Турона? — спросил Урта.
— Да, — странным голосом произнесла девушка.
— Была ли ты взята в плен два года назад, когда вместе со своими служанками купалась в пруду у Белых Камней, к западу от хижин Партинакса?
— Да, — ответила она.
— Ты позвала служанок туда?
— Да.
— Ты помнила об опасности?
— Я не думала, что там будет опасно, — ответила девушка.
— Конечно, служанки неохотно пошли туда за тобой.
— Да.
— Почему же они пошли? — расспрашивал Урта.
— Потому что я смеялась над ними и стыдила их, называла их трусихами, потому что я была дочерью знатного отунга Турона.
— Продолжай, — сказал Урта.
— Потом нам стало весело, мы плескались, каждая старалась казаться самой игривой и живой из всех.
— Все вы гордились собой и забавлялись?
— Да, — произнесла девушка.
— Вам было приятно купаться, плескаться в воде, играть, брызгаться?
— Да.
— А потом тебя и твоих служанок напугали герулы?
— Да.
— Вас схватили?
— Да.
— И увезли, чтобы обратить в рабство?
— Да.
— Всех до единой?
— Да.
— Никому не удалось спастись?
— Нет.
— Значит, ты не уходила одна в лес, собирать цветы или за чем-нибудь еще?
— Нет.
— Тебя взяли в плен вместе со служанками?
— Да.
— И вас всех, до единой, в том числе и тебя, обратили в рабство?
— Да.
В зале поднялся ропот.
— Рабыня! — сердито закричал женский голос. Девушка на стуле зашевелилась.
— Но когда Ульрих и его люди нашли тебя в лесу, на тебе не было ошейника, браслета и прочих вещей рабыни.
— Нет.
— Женщины сказали нам, что у тебя нет клейма.
— Нет, — кивнула девушка. — Меня не стали клеймить.
— Почему так получилось? — расспрашивал Урта.
— У герулов наши женщины могут быть только рабынями, это всем ясно, — объяснила девушка.
— Какой была судьба твоих служанок?
— Их продали в Шарнхорсте, телнарианским купцам, — сказала девушка. — Потом перепродали, увезли на далекие планеты и продали в третий раз, а потом, наверное, выставили на невольничьих торгах.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Герулам нравилось рассказывать мне об этом, пока я стояла на коленях, лицом в грязи перед ними.
— Тебя держали в повозке?
— Да.
— Почему?
— Вероятно, меня считали желанной, — объяснила она.
— Желанной, какой может быть рабыня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98