Иногда, ближе к утру, Бен, испуганно глядя на отца, вскрикивал:
— Чего тебе?
— Пора принимать таблетку, Бен.
Слышал ли сын? Понимал? Нахмурив брови, наморщив лоб, он глядел на отца, словно видел его впервые, и взгляд его становился недобрым.
— Ну, оставь ты меня в покое,— просил он; из-за температуры язык у него заплетался.
Дейву казалось, что сын на пего злится. Мальчик глотал таблетку, запивал водой, засыпал, а утром, когда отец рассказывал, как он его будил, вроде бы ничего не помнил. Но Гэллоуэй не был уверен, что в эти минуты сын действовал бессознательно. Дейв старался не думать об этом. Несколько случаев из их жизни он предпочел" бы забыть.
Он остро и слишком болезненно воспринимал все, нюансы в поведении Бена. У всякого ребенка, как и у взрослого, случаются вспышки дурного настроения или инстинктивной злобы.
Запах бекона проник в ванную, напомнив обо всех прошлых утрах в этой квартире. Дейв тщательно побрился, надел самый лучший костюм, словно это имело какое-то значение. Бену нравилось, когда отец был хорошо одет. В Эвертоне Дейв на первых порах надевал в мастерской. не белый, как теперь, а серый халат, но однажды сын сказал: .
— Ты словно больной старичок.
Бен попал в уязвимое мерю. Выглядеть в глазах сына старичком Дейв не хотел. При Бене он становился не так услужлив с заказчиками — лишь бы сын не подумал, будто он перед ними лебезит.
— Малость отдохнули?
— Ну зачем вы так? —вырвалось у Дейва при виде стола, на котором поджидали яичница с беконом и тосты.
Дейв понимал, что Мьюзеку приятно о нем заботиться — так же, как ему были приятны заботы о
В городке было так тихо, спокойно, что им даже стало немного стыдно за то, что отъезжая, они наделали шума.
— В Индиана-полисе бывали? — спросил Мьюзек, выехав на шоссе.
— Никогда.
— Я бывал.
Он замолчал, не мешая Дейву думать, и лишь машинально посасывал свою сипящую трубку, которую не выпускал изо рта, хотя она давно погасла. В аэропорту им пришлось прождать около получаса. Шапки газет в киосках кричали:
«Шестнадцатилетний убийца!»
Вчера было воскресенье, но события вчерашнего вечера уже попали в газеты. Гэллоуэй нахмурился, заметив фотографию сына, на которой он был не похож на себя. Такого снимка Дейв не помнил. Бен на нем выглядел младше, и гримаса у него была какая-то странная. Подойдя ближе, Дейв понял, что лицо сына вырезано из школьной групповой фотографии. Видно, кто-то из одноклассников Бена передал это фото журналистам.
Напечатали и портрет Лилиан. Выглядела она лет на двенадцать, не больше.Подзаголовок гласил:
«Погоня, продолжавшаяся сутки, завершилась перестрелкой на ферме в Индиане».
Дейв купил три разные газеты; Мьюзек неодобрительно посмотрел на него, но смолчал. На развороте красовалась фотография самого Дейва: он стоял, глядя на кровать Бена, от которой в кадр попал только краешек. На соседнем снимке он у себя в мастерской делал вид, что чинит часы.
В зале ожидания было серо и уныло. На скамьях спали. А те, кто не спал, угрюмо смотрели в пространство. Какая-то парочка целовалась, и женщина плакала, вцепившись в спутника, словно прощалась навеки.
Объявили рейс на Индианаполис. Дейв направился на посадку. Никто как будто не обратил на него внимания. Дежурный производил, перекличку пассажиров.
— Мьюзек,— на ходу пробормотал Дейв. Потом пожал руку столяру и сказал:
— Благодарю. Теперь все будет хорошо.
Он сам в это верил. Когда разрешили отстегнуть ремни, он взялся за газеты и начал сразу с последних абзацев, где описывались события на ферме.
«Пока иллинойская полиция караулила беглецов на перекрестках, те, описав большую дугу, опять въехали в Индиану. Бен Гэллоуэй, проведя за рулем двадцать четыре часа, выбился из сил, а может быть, и не решался подъехать к заправочной станции. Вскоре их автомобиль остановился у одинокой фермы, расположенной в двадцати милях от границы штата.
Было около десяти вечера. Пятидесятилетний владелец фермы Ганс Путман еще не лег спать. Он и его жена находились на первом этаже.
Услышав стук, Путман отворил дверь и очутился лицом к лицу с Гэллоуэем, который, держа его под прицелом, скомандовал девушке:
— Перережь телефонный провод.
Он едва держался на ногах от усталости. Руки у него дрожали.
— Тащите пожрать и не вздумайте выходить из дома.
Но сын Путмана, находившийся, когда подъехал автомобиль, на втором этаже, выскользнул через заднюю дверь и помчался на велосипеде к ближайшему дому. Через десять минут был оповещен шериф, и вскоре три полицейские машины подъехали к ферме».
Пассажиры читали ту же статью, рассматривали фотографии Дейва, но, кажется, никто его не узнал.
«Когда дом был окружен, шериф и один из его людей направились к дверям; дальнейший ход событий представляется не вполне ясным. Гэллоуэй вместе с сообщницей попытался убежать через двор. Следствием установлено, что первым выстрелил он. Началась перестрелка, й один из полицейских был ранен в бедро.
В конце концов молодой человек, сложив рупором руки, крикнул:
— Сдаюсь, не стреляйте.
У него кончились патроны.
Гэллоуэй не проявил раскаяния, пока его везли в Джейсонвилл, чтобы передать агентам ФБР, которые должны были препроводить его в Индианаполис.
— Если бы не этот парень, мой ровесник, вам бы нипочем меня не взять! — заявил он, имея в виду сына Путмана, которому тоже шестнадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39