— Ибо я полюбил тебя пылко и страстно с первого мгновения, как только увидел. Неужто? — ехидно осведомилась красавица. — А как же цыганская девица Медаллия? Неужели она тебя совсем не привлекает ? Этот вопрос застал Джанни врасплох. Пытаясь разрешить это столь явное противоречие, он сказал правду: Она тоже владеет моим сердцем. О да, то могла бы быть любовь, если бы я узнал ее ближе! Меня ты не знаешь вовсе! Я знаю тебя лучше, чем Медаллию, — возразил Джанни, — ибо с нею я никогда не бывал наедине. Но жаждешь этого, я знаю! Как ты неверен, Джанни Браккалезе, как непостоянен! Как ты можешь любить двух женщин одновременно? Не знаю, — признался Джанни, — но люблю. Он никогда не подозревал, что может быть настолько низок, чтобы изменить возлюбленной, а получалось, что был способен на это. Неужели он был ничем не лучше любого волокиты? Неужели все мужчины так подлы? Я не понимаю этого, но это так. Прошу тебя, красавица, позволь мне приблизиться к тебе! Он жаждал прикоснуться к ней, и на миг ему показалось, что он уже сделал к ней шаг, но тут она крикнула: Никогда! Призрачная танцовщица укуталась в легкие, воздушные ткани, спряталась за ними и начала отступать и таять, быстро уменьшаться. Вскоре Джанни остался один-одинешенек во мраке, и его сон опустел. * * * Джанни проснулся с тяжелой головой, как будто с похмелья, хотя накануне вечером выпил всего один бокал вина.— Вот что это такое — мечтать о женщинах, обладать которыми тебе не дано, — проворчал он себе под нос и стал одеваться.После завтрака настроение у него немного улучшилось. Он надел лучшее платье и рядом с отцом направился в Совет. Следом за ними шел высоченный и широкоплечий Гар. Все трое были полны решимости.— Слыхали? — вопросил вставший на пути у Браккалезе-старшего дородный горожанин. — Принц Рагинальди идет на город с севера, и с ним тысячное войско!Оба Браккалезе, не мигая, уставились на советника. Отец только ошарашенно спросил:— А откуда это известно?— Главный возница старого Либрони принес нам эту весть. Шайка Стилетов увела весь его караван, а его, сочтя мертвым, бросили на дороге! Он вернулся весь избитый и израненный. Так что в правдивости его вестей не стоит сомневаться!Браккалезе-старший бросил недвусмысленный взгляд на сына и сказал советнику:— Спасибо вам, друг мой. Пойдемте займем свои места.В зал они вошли, когда там со всех сторон слышалось:— Граф Веккио идет с запада с тысячей человек!— Дож Лингретти идет с юга, и у него двухтысячное войско!— Из Туманолы надвигаются три тысячи Стилетов!— А у «Рыжих» — две тысячи!— Пираты! — прокричал вбежавший в зал запыхавшийся гонец, размахивая обрывком пергамента. — Капитан Бортаччио пишет, что чудом спасся от целой пиратской флотилии! Скрыться ему помог туман, он уплыл против ветра, а у них было не меньше тридцати кораблей!При этой вести ропот в зале усилился. Председатель то и дело бил в гонг, крича:— Советники! Старшины! Тише! Прошу вас, тише! Нам нужно обсудить наши планы!— Планы? — возопил здоровяк в бархатном камзоле. — Какие еще могут быть планы? Только бежать, спасаться бегством!— Мы не сможем бежать!.. — вскричал, вскочив на ноги, седой Карло Грепотти. Глаза его сверкали, он весь дрожал. — Они отрежут нам путь и по суше, и по морю, а побежим — нас всех возьмут в плен и сделают рабами! Нам остается только одно — не покидать города и молиться!— Нет, мы можем сражаться! — воскликнул другой, молодой купец, и его поддержали дружным ревом другие. Председателю пришлось снова колотить в гонг. Наконец, когда шум немного стих, он вскричал:— Садитесь! Сядьте! Господа! Синьоры! Разве мы на рынке, чтобы вот так кричать? Садитесь и ведите себя, как подобает!Разгоряченные спорами купцы присмирели и расселись вокруг большого стола. Председатель умиротворенно кивнул:— Браккалезе! Это собрание Совета созвано по вашей просьбе! Готовы ли вы сообщить Совету какие-либо вести, дабы страсти хоть немного улеглись?— Не я, но мой сын, — сказал Паоло Браккалезе. — Джанни, расскажи им!Джанни встал и сразу чуть было не сел снова: коленки у него подкашивались при взгляде на мрачные, заносчивые лица. Ведь самый младший из советников был старше его лет на двадцать. Но тут Гар прошептал ему:— Ты столкнулся со Стилетами.И с самообладанием Джанни произошло чудо. Страх отступил, хоть и не ушел совсем.Джанни расправил плечи и обратился к советникам:— Старшины! Вновь я повел в путь торговый караван, на этот раз — на север, в горы, и вновь на меня напали Стилеты и отобрали все наши товары. Мы с моим телохранителем Гаром шли, голы и босы, покуда не повстречались с цыганами. Цыгане сжалились над нами и дали нам одежду, еду и кров, но затем, решив, что мы уснули, цыгане стали говорить между собой. Они оказались ненастоящими цыганами, они лазутчики, — так сказал Джанни, надеясь, что так оно и есть. — Они лазутчики, — повторил он, — засланные для того, чтобы уговорить дворян объединиться против купцов и уничтожить нас!Зал Совета взорвался возмущенным ревом. Джанни обвел взглядом советников. Он уже истратил почти все свое красноречие, но был доволен реакцией сограждан. Председатель ударял и ударял в гонг, и когда наконец все утихли, он взглянул на Джанни и, сверкая глазами, вопросил:— Но какое дело до нас цыганам?— Этого мы так и не поняли, председатель, — сказал Джанни. — Пока не встретился нам на дороге стекольщик и не рассказал о подслушанном им разговоре между принцем Рагинальди и странным косноязычным торговцем из какой-то далекой страны, который с трудом разговаривал на языке Талипона и предлагал принцу неслыханную цену за орцаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75