им казалось, что из него уже никогда не
выбраться.
Под лесной полог не проникало ни единого дуновения чистого воздуха,
там навсегда застыли духота, темнота и тишина. Даже гномов это угнетало,
хотя они и привыкли работать в шахтах и подолгу жили под землей. А уж
хоббит - даром что жил в норке - любил проводить летние дни на воздухе и
теперь совсем задыхался.
Хуже всего было ночью. Тьма становилась непроглядной, и это не
преувеличение - они действительно ничего не видели. Нет, пожалуй,
неправда, что ничего: они видели чьи-то глаза. Ночью в окружающей тьме
начинали вспыхивать огоньки, на путников нацеливались пары глаз - желтые,
красные, зеленые, - потом исчезали и возникали уже в другом месте. Порой
огоньки сверкали откуда-то сверху, с веток, и это было очень страшно. Но
больше всего Бильбо не нравились отвратительные, бледные, выпуклые глаза.
"Как у насекомых, - думал он, - только что-то чересчур большие".
Ночью они не мерзли, но все же сначала пытались поддерживать
сторожевой костер. Вскоре, однако, пришлось от костров отказаться, так как
стоило зажечь огонь - и из темноты на путешественников со всех сторон
начинали пялиться сотни и сотни глаз, хотя сами обладатели глаз оставались
невидимыми. Что еще хуже - огонь привлекал тысячи серых и черных
мотыльков, подчас величиной с ладонь; они вились и трепыхались у самого
лица. Мотыльки надоедали невыносимо, равно как и огромные черные, как
вакса, летучие мыши. Пришлось по ночам дремать в сплошной, наводящей жуть
тьме.
Все это, как казалось хоббиту, продолжалось целую вечность. Он всегда
хотел есть, потому что теперь приходилось экономить продукты. Дни
следовали за днями, а лес ничуть не менялся, и путники встревожились.
Запасы провизии иссякали. Гномы попробовали стрелять белок и потратили
уйму стрел, но сбили лишь одну. Когда ее зажарили, она оказалась
несъедобной, и белок оставили в покое.
Их мучила жажда, так как запасы воды убывали, а им пока не попалось
ни одного источника или ручейка. Так все и шло, пока однажды дорогу им не
преградил поток, неширокий, но быстрый, казавшийся тоже черным. Хорошо,
что Беорн предостерег их, а то они непременно напились бы воды и наполнили
бы пустые мехи. А теперь они задумались, как перейти поток, не входя в
воду. Когда-то тут, видно, пролегали деревянные мостки, но сейчас от них
остались лишь обломанные столбики у самого берега.
Бильбо встал на колени и, вглядевшись в черноту, вдруг воскликнул:
- У того берега лодка! Что бы ей быть на нашей стороне!
- Как вы думаете, далеко она? - спросил Торин. Гномы уже убедились,
что у Бильбо самые зоркие глаза.
- Совсем недалеко. Метрах в десяти, не больше.
- Всего десять метров! Я думал, тут по крайней мере двадцать пять!
Что делать, я теперь не так хорошо вижу, как сто лет назад. Впрочем,
десять или двадцать пять - какая разница? Нам все равно не перепрыгнуть
ручей, а плыть или идти вброд опасно.
- Умеет кто-нибудь забрасывать веревку?
- Что толку? Даже если удалось бы зацепить лодку, она наверняка
привязана.
- По-моему, нет, - сказал Бильбо, - но в такой темноте не разглядишь.
- Дори самый сильный, но Фили самый молодой, и глаза у него лучше
видят, - сказал Торин. - Фили, подойди сюда, видишь ты лодку, о которой
говорит мистер Бэггинс?
Фили долго всматривался и, наконец разглядев лодку, определил, как
мог, расстояние. Ему принесли веревку, самую длинную из взятых с собой, и
привязали к ее концу большой железный крюк - из тех, которыми пристегивали
тюки к ремням, когда несли их на спине. Фили взял крюк в руку, покачал его
на ладони и швырнул через поток.
Крюк плюхнулся в воду!
- Недолет! - заметил Бильбо, следивший за процедурой. - Еще полметра,
и он бы зацепился за лодку. Попробуй еще раз. Думаю, что, если ты и
дотронешься до мокрой веревки, чары тебе не повредят.
Фили вытянул веревку и взялся за крюк, но проделал это с большой
опаской. Вторично он зашвырнул веревку дальше.
- Спокойно! - сказал Бильбо. - Ты закинул крюк за дальний борт. Тяни
полегоньку.
Фили стал медленно тянуть, и вскоре Бильбо сказал:
- Осторожней! Крюк лежит на борту, надо, чтобы он не соскользнул.
Крюк зацепился за борт, веревка натянулась, Фили тащил и тащил, но
безрезультатно. Ему на помощь пришел Кили, потом Ойн и Глойн. Они тянули
изо всех сил и вдруг все разом хлопнулись навзничь. Но Бильбо был начеку,
он перехватил у них веревку и задержал палкой черную лодочку, которую
быстро понесло течением.
- Помогите! - закричал Бильбо, и подоспевший на крик Балин схватил
лодку за корму.
- Значит, все-таки она была привязана, - сказал Балин, глядя на
обрывок фалиня, прикрепленный к лодке. - Удачный рывок, друзья, и удачно,
что наша веревка оказалась крепче.
- Кто поплывет первый? - спросил Бильбо.
- Я, - ответил Торин, - и со мной вы, Фили и Балин. Больше в лодке
никто не поместится. Затем Кили, Ойн, Глойн и Дори, потом Ори, Нори, Бифур
и Бофур. И последними - Двалин и Бомбур.
- Всегда я последний, мне надоело, - запротестовал Бомбур. - Пусть
сегодня кто-нибудь другой будет последним.
- А зачем ты такой толстый? Вот и плыви, когда в лодке меньше груза.
И не вздумай ворчать и оспаривать приказания, а то с тобой произойдет
что-нибудь скверное.
- Тут нет весел. Как же перебраться на другой берег? -
поинтересовался хоббит.
- Дайте мне еще одну веревку и еще крючок, - попросил Фили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83