На улице стояла приятная погода: тепло, градусов двадцать, солнце еще не совсем зашло. Не знаю, что я рассчитывал увидеть, но, конечно же, это был дядя Айра, тот самый мистер Ленц, которого я знал, когда еще был мальчишкой и каждый день приносил в банк вечернюю газету. Он тогда был главным кассиром – сейчас он уже на пенсии – и всегда уговаривал меня положить в банк свои сверхприбыли от газетного бизнеса. Сейчас он выглядел точно так же, только за прошедшие пятнадцать лет волосы у него стали совсем седыми. Роста он немалого – метра под два, и хотя походка у него уже не такая легкая, как была, дядя Айра остается приятным крепким стариком с хитроватыми глазками. Итак, именно он, и никто другой, стоял теперь на газоне в сгущающихся сумерках. И мне сделалось страшно за Вильму.
Мы немного побеседовали, так, ни о чем: городские события, погода, дела, новое шоссе через Санта-Миру; я старательно следил за каждой чертой его лица, прислушивался к каждой интонации его голоса, присматривался к каждому жесту. Однако трудно делать два дела сразу, и он обратился ко мне:
– Чем-то расстроен, Майлз? Что-то ты сегодня не в себе.
Я улыбнулся и пожал плечами:
– Похоже, работа не отпускает меня и дома.
– А ты ее гони. Я всегда так делал. Выбрасывал банковские дела из головы, как только вечером надевал шляпу. Президентом, конечно, так не станешь. – Он хмыкнул. – Только президент давно помер, а я все живу.
Черт возьми, это был дядя Айра – каждой черточкой лица, каждым словом, движением, даже помыслом; и я почувствовал себя последним идиотом. Бекки с Вильмой вышли из дому и уселись на качалку на веранде, я помахал им рукой и направился к дому.

Глава 2

Вильма сидела на качалке рядом с Бекки, дружелюбно улыбаясь. Когда я приблизился к веранде, она негромко произнесла:
– Хорошо, что ты пришел, Майлз.
– Привет, Вильма, рад тебя видеть. – Я сел лицом к девушкам на широкие перила веранды, упершись спиной в столбик.
Вильма вопросительно взглянула на меня, потом показала глазами на своего дядю, который снова начал возиться на газоне:
– Ну? И что?
Я тоже посмотрел на Айру, потом перевел взгляд на Вильму:
– Это он, Вильма. Твой дядя, и никто иной.
Она только кивнула, будто ожидая именно такого ответа.
– Нет, это не он, – произнесла Вильма спокойно, не споря, а просто констатируя факт.
– Ладно, – сказал я, плотнее прижимаясь к столбику, – давай разберемся. В конце концов, тебя не обманешь: вы живете вместе столько лет. Почему ты думаешь, что он не дядя Айра? В чем отличия?
На мгновение ее голос сорвался, в нем сквозило отчаяние:
– Я знаю – это не он. – Она успокоилась и слегка наклонилась в мою сторону. – Майлз, никаких отличий не видно. Я надеялась, что ты что-нибудь обнаружишь, когда Бекки сказала, что ты тут, вдруг ты заметишь какую-нибудь мелочь. Но ясно, что тебе это не удастся, потому что никакой разницы нет. Посмотри-ка на него.
Мы снова взглянули в сторону газона, где дядя Айра неторопливо ковырял ногой какой-то сорняк.
– Малейшее движение, все-все, как у дядюшки. – Сейчас ее круглощекое лицо было взволнованно. Она уставилась на меня напряженным взглядом. – Я ждала сегодняшнего дня, – прошептала она. – Ждала, когда он сходит в парикмахерскую. Сегодня он там был. – Она нагнулась ко мне, глаза у нее расширились, шепот стал похожим на свист. – У него на шее сзади небольшой шрам, которого не видно, когда волосы отрастают. Но когда шея выбрита, шрам заметен. Так вот, сегодня – я ждала этого – он побывал в парикмахерской.
Я приподнялся, охваченный внезапным волнением.
– И шрам исчез? Ты хочешь сказать…
– Нет! – чуть ли не с возмущением выкрикнула она. – Он там, шрам, точно такой, как у дяди Айры!
Я помолчал. Рассматривая носки своих туфель, я не отваживался взглянуть на Бекки и в то же время не мог поднять глаз на бедняжку Вильму. Наконец, я поднял голову и сказал, глядя ей прямо в глаза:
– Тогда, Вильма, это все-таки дядя Айра. Разве ты не видишь? Что бы ты ни ощущала, он…
Вильма только мотнула головой и твердо сказала:
– Нет.
На мгновение я растерянно смолк, я не знал, что говорить дальше.
– Где тетя Алида?
– Все в порядке, она наверху. Главное, чтобы… этот не услышал.
Я закусил губу, пытаясь собраться с мыслями.
– А как его привычки? – спросил я. – Может, что-то неестественное?
– Все как у дяди Айры. Точь-в-точь.
Конечно, это было неприлично, но я не смог сдержаться:
– Так в чем же разница? Если ничего нет, откуда ты знаешь… – я сразу овладел собой и попробовал быть логичным. – А как насчет воспоминаний, Вильма? Должны быть мелочи, о которых знали только ты и дядя Айра.
Отталкиваясь ногой от пола, она стала слегка раскачиваться, бросая взгляды на дядю Айру, который присматривался к одному из деревьев, будто размышляя, подрезать его или нет.
– Я и это проверила, – наконец произнесла она. – Разговаривала с ним о моем детстве. – Она вздохнула, заранее уверенная, что все ее попытки убедить меня окажутся напрасными. – Как-то раз, много лет назад, он повел меня в магазин. Там на прилавке стояла маленькая дверь в миниатюрной раме, кажется, это была реклама нового замка. Дверь была на крошечных петельках, с настоящей ручкой, даже с маленьким медным молоточком. Конечно, я захотела иметь эту дверь и подняла крик, когда мне отказали. Он помнит все подробности. Что говорила я, что говорил продавец, что он сам говорил.
Даже название магазина, а его уже много лет как нет. Он помнит даже то, что я сама забыла – например, тучку, которую мы видели как-то в воскресенье после утреннего киносеанса. Эта тучка напоминала кролика. О, он помнит все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57