Едва он дошел до нее, коричневая рвота обильно хлынула у него изо рта, и он наклонился над каменным краем, судорожно вздрагивая худыми плечами.
Наконец он выпрямился и повернулся, вытирая рот платком.
– Я должен извиниться, полковник. Представляю, как вам это неприятно.
– Вы забываете, что я – врач. – Клей несколько раз поднял и опустил ручку насоса, смывая рвоту, и наполнил один из стаканов водой. – Выпейте вот это и расскажите мне, как часто у вас бывают подобные приступы.
Сэр Джордж ополоснул рот и сплюнул в раковину:
– Полноте, полковник. Я уверен, что вы, как медик, уже поставили свой диагноз. Я же, со своей стороны, выслушал свой приговор от лучших врачей Лондона в прошлом году. Раковая опухоль желудка, и с этим ничего нельзя сделать.
– Я бы догадался об этом по одному только вашему виду, – сказал ему Клей. После некоторых колебаний он продолжил: – Если смогу быть чем-то вам полезен, не раздумывая зовите меня в любое время.
Сэр Джордж покачал головой и безмятежно проговорил:
– У меня есть отличный врач в Голуэе, который наведывается ко мне каждые две недели. Никто не смог бы сделать большего. Однако вы очень меня обяжете, если не станете затрагивать данную тему с моей племянницей. Я не вижу никакой причины тревожить ее без надобности. – Он улыбнулся. – А теперь, я думаю, пора бы нам присоединиться к остальным. А то мои гости удивятся, куда это я запропастился.
Пока они шли через оранжерею в коридор, Клей размышлял о происшедшем, нахмурив брови. Он пришел сюда, готовясь презирать этого человека, а закончил тем, что пожалел его.
«Жизнь порой бывает чрезвычайно запутанной», – подумал он, когда лакей открыл дверь и они прошли в длинную узкую комнату, заполненную людьми.
Вокруг стали оборачиваться, по залу пробежал взволнованный шепоток, и он с некоторым удивлением заметил, что чуть поодаль от остальных, у стены, стоит Берк, облаченный в строгий вечерний костюм. Сэр Джордж повел Клея через толпу, время от времени останавливаясь, чтобы представить его. В конце концов он, извинившись, отошел, оставив Клея среди восторженных, пышно разодетых гусарских офицеров из голуэйского гарнизона.
Кто-то сунул ему в руку бокал с шампанским, а молодой капитан по имени Вейл сказал:
– Я вижу, вы были ранены, полковник, а ведь нам твердили, что обе стороны обращались с врачами как с гражданскими лицами.
– По всей видимости, кто-то забыл сообщить об этом янки, – пояснил Клей, вызвав всеобщий смех. Когда смех стих, он продолжил: – В ходе войны положение несколько изменилось. Обстоятельства вынудили меня стать командиром соединения. И по совместительству выполнять обязанности врача, когда в том возникала необходимость, что случалось весьма часто, – невесело добавил он.
Снова раздался смех и кто-то сказал:
– У всех нас складывалось впечатление, что Юг выиграет войну, полковник. Чем вы объясняете его поражение?
Клей пожал плечами:
– Конфедерация была обречена с самого начала. Невозможно двигаться наперекор ходу истории или прогресса, джентльмены. К несчастью, это, как правило, осознаешь задним умом.
– Вы тогда командовали кавалерийским полком, полковник? – осведомился Вейл.
– Полковник Фитцджеральд командовал двумя полками кавалерии в Джорджии и бригадой в Файв-Форкс, однако через десять дней Конфедерация прекратила свое существование и его так и не утвердили в звании бригадного генерала. – Компания расступилась, пропуская Джоанну Гамильтон.
– Вот видите, как я много про вас знаю, полковник. – Она улыбнулась и взяла Клея под руку. – Не пройти ли нам в столовую?
Пока они шли, он заметил их отражения в большом настенном зеркале в позолоченной раме. Джоанна выглядела очаровательно в кринолине из белого шелка, с талией настолько тонкой, что он наверняка мог обхватить ее ладонями. Сам Клей был облачен в традиционное черное одеяние, единственное, что отличало его, – это рубашка со сборками, которую в подобных случаях обычно надевали в Джорджии. Он подумал: никто, не покривив душой, не смог бы назвать его красавцем, но, ей-богу, они были видной парой, и тут глаза Джоанны встретились в зеркале с его глазами. Ее губы чуть дрогнули, веер поднялся, прикрывая лицо, когда они заходили в столовую.
Во время застолья он сидел между Джоанной и ее дядей, наслаждаясь превосходной едой и вслушиваясь в течение непринужденного разговора по обе стороны. Сэр Джордж Гамильтон ел мало, как и следовало ожидать, и, похоже, не принимал особого участия в беседе. Наконец дамы удалились, и по кругу пустили портвейн.
Клей закурил сигару и сидел молча, прислушиваясь к чужим разговорам. Они в основном состояли из обсуждений нынешней тревожной ситуации в стране и разных предложений относительно того, как ее поправить.
Большинство присутствующих землевладельцев, похоже, склонялись в пользу более жесткого обращения с крестьянством, усиления местных гарнизонов и введения военного положения.
Один из них даже предложил брать в заложники каждого десятого мужчину в каждой деревне, дабы обеспечить примерное поведение его земляков. При этом явно предполагалось, что тех несчастных, на которых пал выбор, повесят, если в их общинах и дальше будут твориться беззакония.
Клей решил было, что человек, выдвинувший идею, болтает ради красного словца, пока не услышал, как со всех сторон раздался одобрительный гул, а кто-то сказал:
– Вешать по одной из этих свиней на каждом дереве по дороге отсюда до Голуэя. Вот единственный способ их исправить. Эх, попадись только мне в руки негодяй, который прислал вот это.
Листок бумаги бросили на середину стола, и кто-то взял его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59