— Если ты идешь в Кер Донн, то ты сбился с дороги.Теперь на лице мальчика появился испуг, не то чтобы сильный, а так, тревога.— Я пришел из Донна. Значит, это земля Ан Бега? Я не думал, что она простирается так далеко в холмы.— Это свободный хутор, — сказал Барк и рассмеялся, обводя рукой дом у подножия холма, золотистую стерню, сады и всю широкую долину. — И если попросишь, Эльфреда, моя жена, даст арфисту кружку эля и место у очага. А если ты любишь медовые лепешки, так и их у нас всегда достаточно. Скага, проводи парня.— Сэр, — промолвил арфист, приходя в себя и становясь очень учтивым, и отвесил Барку поклон, словно тот был настоящим господином. Он поправил ремень своей арфы и, бросив пару тревожных взглядов туда, откуда он пришел, зашагал по склону холма вслед за Скагой, и шаг его снова делался все легче и пружинистей.— У тебя дурные предчувствия, — сказал Нэаль Барку, когда арфист отошел на достаточное расстояние. — Ты никогда не спрашивал ни о чем ни меня, ни Кэвина. Кто он? И что он за человек?Барк продолжал смотреть вслед юноше, облокотившись на жердину, и на лице его больше не было смеха, ни крупицы.— Сбившийся с пути. Он сказал — Кер Донн. Но сердце его закрыто.— Он лжет? — спросил Кэвин.— Нет, — ответил Барк. — Разве может арфист лгать?— Арфист такой же человек, — возразил Кэвин, — а люди лгут с незапамятных времен.Барк испытующе взглянул на Кэвина, его шевелюра, переходящая в бороду полыхала на ветру как костер.— Значит мир стал дурным местом, если это так. По крайней мере, этот не лжет. Это меня не пугает.— А если он потом начнет петь о нас песни в Ан Беге? — спросил Кэвин.— Они могут искать нас сколько хотят, — ответил Барк, пожав плечами, и снова взялся за жердину. — Зато у нас будут песни. Может, нам хватит их на целую зиму, а может, и нет.И Барк сам запел, что он делал всегда, когда не хотел обсуждать какую-нибудь тему.— Хозяин Барк, — недовольно начал Кэвин, но Нэаль взял другой конец жердины и молча поставил ее на место, так что все еще ворчавший Кэвин был вынужден склониться, чтобы укрепить жердь.В этот вечер за столом под звездами действительно звучали песни. Арфист исполнял их на своей простенькой старенькой арфе, радуя детей веселыми припевками, сочиненными специально для них. Но пел он и великие песни. Одна была сложена о славной битве при Эшлине: он пел о короле и Нэале Кервалене. пока сам Нэаль, уставившись в свою кружку, ждал только одного — когда она закончится. У многих на глазах выступили слезы; лишь Барк и Эльфреда сидели взявшись за руки, тихо слушали и держали свои мысли про себя. Нэаль горестно ссутулился и сидел с сухими глазами, пока не прозвучал последний аккорд. Тогда Кэвин громко откашлялся и предложил арфисту эля.— Благодарю тебя, — сказал юноша — он назвался просто Фианом. Он отхлебнул из кружки и задумчиво ударил по струнам.— Ах, — промолвил он, позволив замереть звукам, и снова поднял кружку с элем. Он прильнул губами к краю, поглядывая на собравшихся и утирая пот с разгоряченного лба, а потом снова взялся за арфу.
Гаснет искра,Дуют ветра,Камень бесплоден и гол.Меркнет звезда,Все — суета,Пока ты себя не обрел.
А потом дрожь пробежала по Нэалю Кервалену, и пальцы его сжали кружку, ибо далее речь шла о мальчике короле.— Это — опасная песня, — сказал Кэвин.— Так, — ответил арфист. — Но я знаю, где ее можно исполнять. К тому же арфист священен, не так ли?— Нет, не так, — хрипло ответил Нэаль и поставил свою кружку на стол. — Прежде чем разрушить стены, они повесили Коэннаха, королевского арфиста при дворе Дун-на-Хейвина, — он уже поднялся, чтобы выйти из-за стола, но вспомнил, что это не его стол, а Барка и Эльфреды, и он не имеет права покидать его в гневе. — Это все эль, — робко промолвил Нэаль, опускаясь на место. — Спой что-нибудь повеселее, мастер арфист. Спой что-нибудь для детей.— Хорошо, — ответил арфист, бросив на Нэаля внимательный взгляд и поколебавшись. — Я спою для них.И он запел веселую живую песенку, но она отозвалась совсем иначе в сердце Нэаля. Нэаль посмотрел на Эльфреду и Барка и, убедившись, что те не обидятся, поднялся со скамьи и направился во тьму к амбару, где музыка звучала в ночи приглушенно и смутно, а смех был еле различим.Там он прислонился к загону для скота, и ночь показалась ему холоднее, чем была на самом деле.— Поют, — прожурчал голос.Нэаля напугал его высокий и странный звук, донесшийся из стога сена, хотя он и догадался, кто это.— Не суйся не в свои дела, — произнес он.— Нэаль Кервален.Его снова пробрал озноб — откуда тому было известно его имя.— Боюсь, ты уже прятался не в одном этом стогу, — промолвил Нэаль. — Как не стыдно.— Нэаль Кервален.Дрожь стала сильнее.— Позволь мне быть им.— Быть кем, Нэаль Кервален?Нэаль, дрожа, отшатнулся в сторону, готовый бежать куда угодно от этих навязчивых вопросов.— В доме пируют, — промолвил Граги. — А мне что?— Я позабочусь, чтобы тебе поставили тарелку.— И эль.— Самую большую кружку.Граги, косматый, с запутавшимися клочками соломы в шерсти, выбрался из стога и залез в темноте на ограду.— Этот арфист не видит, — промолвил Граги. — Он сидит и играет, и временами взор проясняется у него, но чаще — нет. Твоя судьба привела его сюда, Нэаль Кервален. Он пришел ради тебя. Он обречен. Его приход — твоя удача и несчастье для него самого.— Что сделало тебя таким мудрым? — с трепетом спросил Нэаль.— Что сделало тебя таким слепым, человек? Когда ты пришел сюда, от тебя тоже разило Ши.Нэаль начал отворачиваться, но вдруг замер, и сердце его похолодело. А Граги спрыгнул с ограды и побежал.— Вернись! — закричал Нэаль. — Вернись сюда!Но Граги никогда не возвращался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148