она не дает фактов, относящихся к первым пяти векам христианства, которые сохранились в многочисленных преданиях, циркулирующих по Востоку. Хотя они могут показаться недостоверными, все же в этой куче плевел, бесспорно, есть немало добрых зерен. Но эти предания не так часто передаются европейцам; в этом нет ничего странного, если мы примем во внимание, насколько наши путешественники склонны проявлять себя антагонистически к местным жителям своим скептическим отношением и иногда догматической нетерпимостью. Когда исключительные люди, как некоторые археологи, которые знают, как завоевать доверие и даже дружбу определенных арабов, удостаиваются чести получить драгоценные документы, то это объявляется просто «совпадением». И все же широко распространены предания о существовании неких подземных и бесконечных галерей по соседству с Ишмонией — «окаменевшим городом», в которых сложены бесчисленные рукописи и свитки. Ни за какие деньги арабы не станут подходить к нему. По ночам, говорят они, чрез щели покинутых руин, глубоко ушедших в сухой песок пустыни, пробиваются лучи света, переносимые в галереях туда и сюда нечеловеческими руками. По их верованию, африты изучают там литературу допотопных дней, и джины заучивают по магическим свиткам урок следующего дня.
«Британская Энциклопедия» в статье об Александрии говорит:

«Когда храм Сераписа был разрушен… ценная библиотека была разграблена или уничтожена; а двадцать лет спустя Бонами говорит в «Le Bibliotheque d'Alexandrie», цитируя, как мы полагаем, пресвитера Орозия, очевидца, — тридцать лет спустя».

пустые полки возбуждали сожаление… и т. д.»

Но она не сообщает о дальнейшей судьбе разграбленных книг.
Соревнуясь со свирепыми почитателями Марии четвертого века, современные церковные преследователи либерализма и «ереси» охотно заперли бы всех еретиков вместе с их книгами в какой-нибудь современный Серапион и сожгли бы их живьем. Со времени написания вышесказанного, описанный тут дух прекрасно показал себя в Барселоне, Испания, где епископ Фрей Иоахим пригласил местных спиритуалистов быть свидетелями формального сожжения их книг. Отчет об этом мы находим в газете «Откровение», издаваемой в Аликанте, в котором разумно добавлено, что это событие было «карикатурой на памятную эпоху Инквизиции».

Причина этой ненависти естественна. Новейшие исследования более чем когда-либо раскрыли этот секрет.
«Не есть ли нынешнее поклонение святым и ангелам во всех отношениях то же самое, чем поклонение демонам было в прежние времена?» — сказал епископ Ньютон годы тому назад. — «Только название стало другим, сущность та же самая… те же самые храмы, те же самые изображения, которые когда-то посвящались Юпитеру и другим демонам, теперь посвящаются Деве Марии и другим святым… Язычество целиком переделано и применено к папству».
Почему не быть беспристрастными и не добавить, что «значительная часть того же применена также в протестантских религиях?»
Само апостолическое имя Peter пришло из мистерий. Иерофант или верховный понтиф носил халдейский титул […], peter, или истолкователь. Имена Phtah, Peth'r , резиденция Валаама, Патара и Патрас, имена городов-оракулов, pateres или pateras , и, возможно, Буддха Е. Покок приводит вариации имени Буддха: Bud'ha, Buddha, Booddha, Butta, Pout, Pote, Pto, Pte, Phte, Phtha, Phut и т. д. См. [418], прим., прилож., 397.

— все произошли от одного и того же корня. Иисус говорит: «На этом petra я построю свою церковь, и врата, или правители Гадеса, не одолеют ее»; подразумевая под petra высеченный в скале храм, а метафорой — христианские мистерии, противниками которых были древние боги-мистерий подземного царства, которым поклонялись в обрядах Изиды, Адониса, Атиса, Сабазия, Диониса и Элевзинии. Никакого апостола Петра в Риме никогда не было; но папа, захватив скипетр Pontifex Maximus, ключи Януса и Кибелы, и украсив свою христианскую голову шапкой Magna Mater, скопированной с тиары Брахматмы, верховного понтифа посвященных древней Индии, — стал наследником языческого верховного жреца, действительного Peter-Roma или Petroma. Тиара папы является также совершенной копией тиары далай-ламы Тибета.


У римско-католической церкви два гораздо более могущественных врага, чем «еретики» и «неверные»; и этими врагами являются сравнительная мифология и филология. Когда такие выдающиеся теологи, как досточтимый Джеймс Фримэн Кларк, прилагают так много усилий, чтобы убедить своих читателей, что «Критическое богословие со времен Оригена и Иеронима… и дискуссионное богословие в течение пятнадцати веков не заключалось в принятии, на основе авторитета, мнения других лиц», но, наоборот, выявило много «острых и разумных рассуждений», — мы можем лишь сожалеть, что так много учености должно было быть зря затрачено на попытки доказать то, что беспристрастный обзор истории богословия опровергает на каждом шагу. В этих «дискуссиях» и в критической трактовке доктрин церкви, несомненно, можно обнаружить некоторую долю «острых рассуждений», но намного больше там еще более острой софистики.
Недавно масса накапливающихся доказательств была подкреплена до такой степени, которая мало, если вообще, оставляет место для какой-либо дальнейшей дискуссии. Убедительное мнение высказано слишком большим количеством ученых, чтобы сомневаться в том факте, что Индия была alma mater не только цивилизации, искусств и наук, но и всех великих религий древности, в том числе и иудаизма, следовательно, и христианства. Гердер помещает колыбель человечества в Индии и представляет Моисея как умного и сравнительно современного компилятора древних брахманистских традиций:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50