— За миллион лет он, может, доцентом станет, до докторской степени дохрюкается. Ему надо международное имя дать. Например — Антуан. Его крестить надо.— Это уж богохульство будет. В Бога не верю, но богохульства на своей жилплощади не допущу, — твёрдо заявил дядя Филя.— А мы не по-церковному, а по-морскому, как корабли крестят. Бутылку шампанского о нос разбивают — и корабль окрещён.— Нет, не позволю! Так и убить животное можно. И посуду бить не годится. Посуду уважать надо!В эту минуту Хлюпик, спокойно лежавший на полу, вдруг залился лаем и, опустив хвост, кинулся к двери. Учуял, что кто-то идёт.Мы все вышли из дома. От калитки к крыльцу шагала почтальонша тётя Наташа. Что-то насторожённое, замкнутое угадывалось в её лице и даже в походке.— Срочная телеграмма, — сказала она. — Плохая.В телеграмме сообщалось, что мать и отец Валика погибли на станции Поныри вследствие несчастного случая. Позже выяснилось, что смерть их была и случайна, и нелепа: они, перебегая через запасный путь, попали под маневровый локомотив. Оба были трезвы; они вообще спиртного в рот не брали.Горе Валентина описывать не стану. Скажу одно: не будь он долгожителем, он бы легче перенёс несчастье. Людям свойственно выискивать причинные связи даже между событиями, которые меж собой никак не связаны: Валик решил, что смерть родителей — это отместка судьбы ему за то, что он стал миллионером. И это надломило его, исковеркало его характер. * * * В недалёком будущем и меня ждала беда. И виновником её стал я сам, тут уж не отвертишься.Когда я вернулся из Филаретова в Питер, я несколько дней ходил и думал: с одной стороны, Бываевы дали мне выпить экстракт именно в расчёте на моё молчание, но, с другой стороны, не грешно ли утаивать от матери такое важное событие? Наконец решился. Взяв с матери клятву, что никто на свете не узнает от неё того, что я ей открою, я рассказал всё.Странное действие произвёл на неё мой рассказ. Она, кажется, даже не очень удивилась, только побледнела и тихо сказала:— Я всегда подозревала, что с тобой случится что-нибудь подобное.Теперь-то я понимаю, что не следовало мне делиться с нею моей тайной. Ведь у матери был врождённый порок сердца, а сердечникам неожиданные известия, даже и радостные, добра не приносят. Для меня до сих пор загадка, поверила ли она в моё миллионерство или решила, что я болен психически. Отношение её ко мне изменилось, хоть она и старалась не показать этого. Она стала заботливее ко мне, и в то же время какая-то запуганность появилась в выражении её лица, в движениях. Что это было: боязнь за меня или боязнь меня? Через одиннадцать дней она скончалась от инфаркта. Её похоронили за счёт жилконторы, в которой она работала, — рядом с отцом, на Серафимовском. На кладбище загадочный уют,Здесь каждый метр навеки кем-то занят.Живые знали, что они умрут,Но мёртвые, что умерли, — не знают. XXIII Миновал год.От матери остались кое-какие вещички, я их в комиссионку сдал, да три тысячи с её сберкнижки мне по наследству перешли, — так что на жизнь мне пока хватало. Я спокойно окончил школу, в вуз не торопился. Постановил для себя так: два-три месяца посвящу исключительно поэтическому творчеству, потом на работу куда-нибудь поступлю, потом действительную отслужу — а уж потом займусь высшим образованием.Теперь я частенько встречался с Валентином — как-никак, оба миллионеры. После гибели родителей он сразу же бросил школу и пристроился в киностудию. Он там был не то разнорабочим, не то просто на побегушках, но считал, что в дальнейшем его повысят и даже возвысят. Однажды он признался мне, что задумал сценарий и сам Колька Рукомойников пророчит ему успех. Всех кинодеятелей Валик (в разговоре со мной) звал уменьшительными именами и речь свою пересыпал киношными словечками: «смотрибельно», «волнительно», «не фонтан», «лажа». Зарабатывал он мало, но за родителей получил большую страховку и в то время был при деньгах. Завёл какие-то куртки пижонские, ботинки на толстенных подошвах, курил дорогие сигареты и иногда бывал чуть-чуть под хмельком. Но именно чуть-чуть; пьяным я его в ту пору ни разу не видал. Он говорил, что приходится выпивать за компанию — надо наводить мосты с нужными людьми, в киноискусстве без этого нельзя.В конце сентября он пришёл ко мне и принёс письмо от Бываевых. Они ждут нас в субботу, то есть завтра. Дядя Филя решил срубить на участке деревья, нужна наша помощь.— Намечается субботник миллионеров, — подытожил Валик.Он заночевал у меня. Но перед сном вынул из кармана тетрадку и сказал:— Пауль, я хочу тебе сценарий прочесть. Вернее, это пока набросок. Слушай!Глухая тайга. Две золотодобывающие бригады соревнуются за повышение золотодобычи. В составе одной трудится таёжная красавица Анфиса, в другой работает акселерат Андрюша, тайно влюблённый в Анфису. Однажды Андрей находит большой самородок. Как честный человек, он решает сдать его директору прииска. По пути к конторе он случайно встречает Анфису, которая, выведав у него, в чём дело, завлекает паренька в укромный уголок тайги. Только дикие олени и зрители видят интимный акт, в ходе которого Анфиса похищает самородок из рюкзака акселерата. Оставив Андрюшу лежать на росистой поляне, где он крупным планом предаётся воспоминаниям о недавнем событии, Анфиса устремляется в контору, где сдаёт самородок от имени своей бригады, в результате чего та выдвигается на первое место. Вскоре Андрей узнает, кто похитил у него самородок. Считая, что Анфиса так поступила потому, что сожительствует с директором, Андрей подстерегает её на таёжной тропке и в порядке ревности наносит ей смертельное ранение кайлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80