Они выглядели как маски и сразу привлекли бы внимание любого полицейского.Но времени зря я не терял. В отсутствие Арлетты я успел сделать очень важное дело: расфасовал героин по кисетам, сильно их сплющил и вшил под подкладку моей одежды, причем большая часть контрабандного груза уместилась в пиджаке. Пришив подкладку, я придирчиво изучил плоды своего труда. Ну что ж, прямо скажем, все это едва ли могло вызвать восторг и зависть делегатов национального съезда мужских портных: пиджак теперь сидел на мне пузырящимся в разных местах мешком. И тем не менее способ тайной перевозки наркоты был найден, да и к тому же руки у меня оставались не заняты.Примерив маску монстра Франкенштейна, я окончательно отказался от идеи маскарадного переодевания. Увидев меня в этой маске, Арлетта зашлась истерическим хохотом. Я, правда, не видел выражения ее лица: надев маску, я вообще перестал видеть, потому что прорези для глаз оказались слишком близко посаженными — но зато звук ее смеха свободно проникал сквозь плотное папье-маше. Чего нельзя сказать о воздухе. И через десять секунд, чуть не задохнувшись, я с остервенением сорвал с лица удушливую личину и заявил Арлетте, что все это ни к черту не годится..— Но она такая забавная! — стала возражать Арлетта. — Знаешь, я хочу, чтобы ты надел ее, когда мы в следующий раз займемся любовью!Мне снова пришлось отослать ее в ближайший супермаркет — иначе я бы ей надавал тумаков, — и вскоре она вернулась с новыми покупками и стала помогать мне гримироваться. Мы начали с головы: обкорнав мне челку и макушку и укоротив виски, Арлетта выкрасила остатки моей шевелюры в черный цвет. По-моему, я сразу стал выглядеть пугающе мерзко, хотя Арлетта уверяла меня, что все не так плохо.— А я могу перекраситься в блондинку, — предложила она.— Не надо.— Иначе меня узнают на улице.— Ну и что? Ты же не в розыске!— Тебя в пункте Х никто не узнает, а меня узнают.— Так и должно быть.— Когда они увидят нас вдвоем, то сразу подумают про тебя: а это еще кто с ней? Они могут…Я сменил тему.— Арлетта, на твоем удостоверении приклеена фотография брюнетки. Будет очень странно, если…— Но я ведь могу надеть парик…— Арлетта!—… или сбегать сфотографироваться еще разок. Ивен, ты чем-то недоволен? Ты считаешь, если я перекрашусь в блондинку, то уже не буду такой привлекательной? Ты считаешь, мы не можем даже попробовать перекрасить меня в блондинку?Идиот, отругал я себя, ты же пытался рассуждать с ней логически!— Мы обязательно попробуем, любовь моя. Как-нибудь в другой раз. Тебя мы перекрасим в блондинку, а я надену маску Франкенштейна, завернусь в тигровую шкуру, и мы займемся любовью. Это будет дивно! — Я сглотнул подступивший комок тошноты. — Но сейчас ты должна мне помочь. Я же еще не закончил гримироваться. Поэтому помоги мне, любимая!Ее помощь мне на фиг не была нужна. Я просто хотел, чтобы она наконец заткнулась. Усевшись перед зеркалом, я стал перебирать купленные ею игрушки. Первым делом я решил положить восковые накладки на нос и на уши. Где-то я читал, что самое трудное — изменить форму ушей и что опытные сотрудники правоохранительных органов всегда очень внимательно присматриваются к ушам подозреваемых. В этом деле они мне дадут сто очков вперед. Я вообще редко когда замечаю чьи-то уши, если только они не оттопырены перпендикулярно голове, или если одного не хватает, или если у них еще какой-то дефект…Итак, я приладил к ушам накладки. Мне не хотелось впадать в крайности. Я счел, что слишком необычные уши сразу привлекут внимание, точно так же как маска Франкенштейна. Но потом я подумал, что вообще все уши, в той или иной степени, всегда имеют довольно-таки странную форму. Поэтому я просто увеличил мочки, добавил бугорков на ушных раковинах и заострил их верхнюю часть. Самым сложным оказалось придать ушам одинаковый вид, в чем, как мне теперь совершенно ясно, не было никакой необходимости, так как со стороны разглядеть сразу оба уха почти невозможно. Но я, должен заметить, поработал на славу: когда я повернулся к Арлетте, она тут же заявила, что я на себя совсем не похож.— Ты хочешь сказать, что у меня теперь другие уши? — переспросил я.— Наверное, да, но я не помню, какими они были раньше. Нет, я говорю, у тебя лицо изменилось!И тут я понял, что уж в чем в чем, а в ушах подозреваемых полицейские ищейки знают толк.Потом я деформировал себе нос, чуть его удлинив и сгладив горбинку на переносице. Исконная форма ушей нравилась мне больше, но вот что касается носа, то должен признать, его обновленный вид явно красил мою внешность.— А брови, Ивен?Ну ясно, я забыл покрасить брови! Я быстро исправил оплошность, только один раз попав краской для волос не в бровь, а в глаз, после чего всего-то минуты три не больше изливал свою досаду на косоруких производителей косметических товаров. Покончив с бровями, я примерил купленные Арлеттой очки с простыми стеклами. Одно плохо — они выглядели как бутафорские. Когда на вставленные в оправу плоские стекляшки попадал луч света, по всем стенам начинали скакать солнечные зайчики. Куда лучше на мне сидели темные очки, скрывавшие верхнюю часть моего лица, но согласитесь: нацепив их для маскировки в сумерках, я бы выглядел весьма подозрительно.Потом я примерил кепку. Она сильно смахивала на кепарик уличного пьянчуги, с которым я обменялся одеждой, разве что была гораздо чище и не воняла. Нет, чересчур чистая, огорчился я, словно ее только сегодня утром купили в универмаге. Я бросил кепку на пол и стал яростно топтать ногами. Арлетта вытаращила глаза, верно, решив, что я внезапно свихнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69