дом, в котором они проживали, был подожжен, и пламя перекинулось на расположенные по соседству жилища. Улики свидетельствовали, что убийство было каким-то образом связано с наркотиками, а это означало, что дело не привлечет внимания общественного мнения, а полиция не захочет ломать себе голову над его распутыванием.Странички спортивных новостей также не содержали ничего необычного; обе нью-йоркские команды проиграли — «Джетс» из-за капризов судьбы, а «Джантс» оказались цыплятами в сравнении с «Орлами». Единственной хорошей новостью было то, что в ходе совершенно заурядных встреч никто не погиб. А кого на самом деле волнует, кто победил и кто проиграл?Уж по крайней мере не меня. Я вернулся к криминальной хронике и стал читать статью об убийстве, которое также было связано с наркотиками. Оно произошло в Бруклине, в районе Мэрин-Парка, где неизвестный из обреза застрелил двадцатичетырехлетнего парня, имевшего длинный список арестов за наркотики. Настроение мое от этого не улучшилось, однако я с удовольствием отметил, что это взволновало меня меньше, чем проигрыш в Филадельфии, который я тоже воспринял стоически.На седьмой странице был помещен чудный рассказ. Майкл Фицрой, двадцати двух лет, отправился со своей подружкой на мессу в Собор Святого Малахии. Она была актрисой, имела собственную квартиру на Манхэттен-Плаза — субсидируемое жилье на углу Сорок второй улицы и Девятой авеню. После мессы они рука об руку отправились к ней, и именно в это время некая Антуанетт Клири, насколько мы можем теперь судить, решила свести счеты с жизнью.Свое решение она тут же претворила в жизнь, открыв окно и выбросившись из него. Ее квартира, к несчастью, находилась на двадцать втором этаже, и она успела набрать огромную скорость в полном соответствии с формулой, которую все мы учили на уроках физики, но никто не помнит. В любом случае скорость оказалась достаточной, чтобы убить ее саму, а также мистера Майкла Фицроя, который за секунду до ее приземления оказался в том же самом месте. Его подружка, которую звали Андреа Дотч, совершенно не пострадала, но после этой истории у нее начались истерические припадки. На мой взгляд, ее вполне можно было понять.Затем я бегло просмотрел остальные новости. Мэр Балтимора недавно предложил легализовать наркотики, и теперь я смог узнать мнение Билла Рила по этому поводу. Комикс я просмотрел, даже не улыбнувшись. Затем что-то заставило меня вновь вернуться к седьмой странице, и я внимательно прочитал статью о трагической гибели Майкла Фицроя.Даже не могу понять, почему меня так взволновала эта история. Возможно, то, что это произошло совсем близко от меня. Клири жила в доме 301 на Западной Сорок девятой улице, и мимо этого здания я проходил сотни раз; последний раз — вчера утром, когда направлялся к отелям на Таймс-сквер. Чуть-чуть я задержись — и сам стал бы свидетелем происшедшего.Прав был Марк Аврелий — все происходит так, как должно. Я задумался над тем, насколько это изречение может быть справедливо по отношению к Майклу Фиц-рою, шедшему в гости к своей подружке. Сообщалось, что упавшей на него женщине было тридцать восемь лет; перед тем, как броситься вниз, она сняла с себя всю одежду.Воля Бога непостижима, и происшедшее лишний раз подтверждало эту древнюю истину. Какие-то небесные инстанции решили, что двадцать два года — это тот возраст, в котором Майкл Фицрой должен покинуть этот бренный мир, и все, чем они смогли облегчить ему уход, — это послать ему на голову падающую с огромной скоростью обнаженную леди.Кто-то сказал, что жизнь — это комедия для тех, кто думает, и трагедия для тех, кто чувствует; мне казалось, что я отношусь и к тем, и к другим одновременно. Скорее даже к третьим — кто толком не занимается ни тем, ни другим. * * * Перед обедом я позвонил Гавличеку в Массилон и попал прямо на него.— Привет, как раз собирался позвонить тебе, — обрадованно произнес он. — Ну, как дела в Городе счастья?Давно уже не слышал, чтобы так называли Нью-Йорк.— Все по-старому, — ответил я.— Как твои «Бенгалы»?Я не смог даже вспомнить, выиграли они или проиграли.— Да, это было что-то, — дипломатично ответил я.— Ну так!.. Как там у тебя дела?— Он в Нью-Йорке... Я продолжаю идти по его следу, но это огромный город. Вчера он вновь угрожал одной женщине, давней подружке Конни Стэдвант.— Замечательно!..— Да, в самом деле, он очень мил. Ну, что сказали в Кливленде?— Ты имеешь в виду лабораторное заключение? — Он громко откашлялся. — Теперь мы знаем группу крови обнаруженной на трупе спермы.— Ну так здорово!— Не уверен, Мэтт. Она оказалась А-позитивной — такой же, как и у ее мужа. Правда, вполне возможно совпадение — эта группа наиболее распространена. К слову сказать, та же группа была и у всех троих детей, так что мы не сможем точно сказать, чьей именно кровью покрыто тело Стэдванта.— А они могли провести генетический анализ?— Могли, если бы материал попал к ним сразу же, а не спустя неделю после преступления. В общем, все, что тут можно доказать, — это то, что это сперма не твоего подозреваемого. Если у него кровь другой группы, то он вне подозрений.— Вне подозрений в содомии, но не в групповом убийстве.— Ну, в общем, да. В любом случае это все, что смогла установить экспертиза. Этот результат может полностью снять с него подозрения, но не может послужить основанием для возбуждения претив него дела.— Ясно, — ответил я. — Хоть это и не имеет значения, я выясню, какая группа крови у Мотли; это должно быть в его тюремном деле. Да, кстати, я только что отправил тебе экспресс-почтой портрет убийцы, ты получишь его завтра утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82