– А у Маги голова почему заболела? – не меняя тона, закричала Нинель ему в лицо. – Почему?
– Я тут хотел показать, – Атанас спешно тащил из внутреннего кармана куртки, – я тут достал… Вот.
Он протянул на ладони пистолет. Пояснил:
– Надо же Маге защищаться в случае чего!
– Ага! – торжествующе воскликнула Нинель, обращаясь к Магнолии. – Ты видишь он с пистолетом. А у тебя голова заболела! Ты поняла фокус? Он же с оружием – значит, он готов убивать, вот у тебя голова и болит! Ты же готов убивать?
– И не думал я вовсе ничего такого…
– Ага, не думал! Раз оружие взял, значит, уже думал! Да убери от меня эту гадость! Суешь…
– А ведь и правда, Атанас, – сказала Магнолия, выбираясь из-под одеяла, – раз взял оружие причем, зная, что это именно оружие, знал, значит, наверно, ты внутренне где-то прикидываешь, как его это… наверно, меняется – бедная моя голова начинает чувствовать прибытие потенциального убийцы.
– Да я вообще-то тебе его принес. И, в конце концов, должны мы защищаться?
– То есть – убивать? – уточнила Нинель.
– Да хоть и убивать! Что ж я – просто так стоять буду, если верхние станут расправляться с Магой?
– Только с Магой? – не вполне последовательно возмутилась Нинель. – Значит, если со мной верхние захотят расправиться – ты и пальцем не пошевелишь?
– С тобой? – удивился Атанас. – А чего – с тобой? Ты – совсем другое дело. Ты отнырнешь, да и все. Это вот Мага…
Нинель надулась и сердито пробурчала:
– Мага, Мага… Только и разговоров, что про Магу… И вообще – чего ты сегодня приперся? Сегодня не твой черед!
– А я… это… – смутился Атанас. И даже покраснел. А потом только вспомнил: – Да я же пистолет принес!
– А вот как принес, так и относи! Чтоб через минуту ноги твоей здесь не было! Моду взял – таскаться каждый день! – разбушевалась Нинель.
Лицо у нее покраснело, рот некрасиво искривился, в глазах стояли слезы. «Хорошая моя – как она за меня переживает!» – растроганно подумала Магнолия. И, чтобы как-то разрядить обстановку, сказала, ласково глядя на Нинель:
– Ну ладно, чего уж, он же ничего не хотел плохого. Пусть уж остается, а?
И, обернувшись к Атанасу, ободряюще подмигнула: мол, держись – сейчас мы нашу Нинель дорогую угомоним!
Нинель так и замерла с приоткрытым ртом. И действительно – мгновенно угомонилась.
– Ах вот как! – отрывисто произнесла она. – Вот оно что! – И побледнела. Да так быстро, будто румянец вдруг впитался в щеки. – Оказывается, я тут лишняя?
– Нинель! – возмущенно-укоризненно воскликнула Магнолия.
Но Нинель была неумолима:
– Ладно, выясняйте отношения сами, а я… дела у меня, вот. Вечером буду. Пока. И исчезла.
– Нинель, подожди! – огорченно крикнула Магнолия, но уже в пустоту. Вот и заступилась, называется!
А бедный Атанасик совсем понурился. Конечно – тут обрадовать хотел, а они обе как налетели… Зря, в самом деле. Наш Атанасик такой заботливый. Нинель из-за этого даже психовать в последнее время начинает. А он – все равно… А может, он влюбился?
– Атанас, ты в меня, случайно, не влюбился? – с удивлением спросила Магнолия.
– Я?! – с пылким возмущением вскричал Атанас. – Да чего вдруг?! Да я…
И смолк. Отвел глаза. Потом и совсем отвернулся. Начал растерянно возить пистолетом по столу – вперед-назад.
– Атана-ас… – горестно прошептала Магнолия.
– Ну и что? Если правда, если я в тебя влюбился? Так и что? – краснея, пробормотал он.
– Ну вот! – совсем расстроилась Магнолия. – Ну так я и знала! Выдумал еще! Ну сам вспомни – разве Доктор не предупреждал нас? Разве не уговаривал? Ну чего еще ты выдумал? Ведь не подходят чувства обыкновенных людей нам. Не подходят! Ведь сексуальные чувства – в том числе любовь – могут развиться только в том случае – только! – когда разовьются половые железы. У нас их нет – пойми! И будут ли неизвестно совершенно… Мы же не половым путем произведены, зачем нам половой аппарат? Доктор же специально нас всех собирал. И инструктировал. Думаешь что – это прихоть его была? Он же предупредил, чтоб мы не расстраивались, если вдруг захотим испытать любовь и не сможем. Не все можно повторить, что мы в фильмах видим. Или в чужих кроватях. И, главное, чтоб мы не принимали те чувства, которые у нас порой возникают, за любовь. Он же предупреждал: «Боже упаси!» Атанасик, миленький, ну выкинь ты это из головы. Ну? Пойми – это же все только фантазии. Только! Ну?..
– Да я не хочу с тобой ничего такого, что люди в кроватях делают, – пробормотал он, не смея поднять глаз. – Ты, пожалуйста, не думай и не беспокойся… Мне только приятно быть с тобой рядом… Слушать, как ты говоришь. Сделать что-то такое, чтоб тебе было приятно и интересно. Я же ничего, Мага…
– А – рыцарь… – вспомнила Магнолия. – Это как в тех еще романах? В тех, старых? Бедненький мой Атанасик… Фантазии. Ведь и это тоже – только фантазии. Смотри, конечно, сам. Как хочешь… Я, понятное дело, никому ничего рассказывать не буду, но об одном прошу: не вздумай страдать от своей рыцарской любви. Хорошо? А то ведь тогда и я начну чувствовать себя виноватой. И мне будет больно. Ты же не хочешь, чтоб мне было больно?
– Нет-нет! – уверенно возразил Атанас. – Что ты – тебе не будет больно. Я же и не думаю страдать! Чего вдруг?
– Ну вот. Ну и ладно, – сказала Магнолия отчего-то грустно. – Таким ты мне гораздо больше нравишься. – И вполголоса повторила: – Гораздо…
Он уже полностью пришел в себя после неловкого объяснения с Магнолией. Он уже опять выглядел уверенным и лениво-спокойным.
– Да! Вспомнила – вернее, поняла, – радостно объявила Магнолия. – Слушай, а я ведь и вправду все поняла! Нам срочно надо нырнуть к Старым Пещерам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76