Со стоянки донесся звук включаемого двигателя. Я набрал номер Пимы. Трубку поднял Саркисян.
— Послушай. Это Йитс. Скорее всего, к вам едет некий капитан Вуди. Полицейский, один из той шайки, что я разрабатываю. Он едет, чтобы убить Пиму. Лучше всего сразу его прикончи. Позвони своему шефу, он тебе это подтвердит. Иначе будет немалый шум. Посмотри его фотографию, чтобы не ошибиться. Слышишь?
— К чему столько болтать? Пока! — Он бросил трубку, я сделал то же самое и, выскочив на стоянку, прыгнул в машину, Ник вдавил газ и вывернул руль. Машина развернулась на тесной площадке и выехала на местное шоссе.
— На автостраду. У нас приоритет. И на север. Я спрятал там одну девушку, а этот сукин сын, похоже, вспомнил, что у меня там домик. Она вроде как под охраной, но я предпочитаю сам быть на месте.
Когда мы выехали на автостраду, я воткнул отмычку в гнездо на панели, Ник прибавил газу; я удивился, что машина способна развивать такую скорость. Дорожный компьютер послал нам предупреждающее сообщение, а потом замолчал, словно умывая руки. Мы мчались как сумасшедшие. Какой-нибудь заяц на дороге или камешек под колесом превратили бы нас в кашу, в которой уже невозможно было бы разобрать, кто есть кто. Полтора часа. Всевозможные указатели атаковали нас предупреждениями и сигналами тревоги, но, к счастью, ни один из них не вмешивался в работу двигателя.
— Съезд влево, — сказал я, когда до цели оставалось полтора десятка километров.
Ник снял ногу с газа. С писком шин мы вписались в поворот и столь же шумно вырвались на шоссе штата. Через пять минут я полез в «бардачок», не веря в успех, но, к моему удивлению, «элефант» лежал там. Ник сунул руку в карман и протянул мне свой «кольт», в котором недоставало трех патронов. Я добавил два из своего и спрятал револьвер во внутренний карман пиджака.
— Закрой окно и сбавь скорость, — сказал я. Какое-то время мы ехали на скорости сто в час, я уже привык к более быстрой езде, и эта казалась мне чрезмерно медленной, но я молчал. Лишь когда Ник свернул в лес, следуя моему жесту, и вокруг замелькали деревья, я оценил искусство своего водителя.
— Никто здесь сегодня не ехал, — пробормотал Ник.
— Но мог пройти. — Я вглядывался в стену деревьев с моей стороны, хотя это не имело ни малейшего смысла. — Подъезжай к гаражу, — сказал я, когда за плавным поворотом показался дом.
Он был темен и неподвижен. Внутри у меня будто что-то оборвалось. Выглядел я, видимо, неважно, поскольку Ник наклонился ко мне и сказал:
— Ведь они знают, кто приехал, так? Что им, на дорогу с цветами выходить? Вылезай. — Он толкнул меня в плечо.
Машину он поставил так, что, выйдя из нее, я оказался перед дверями гаража, под прикрытием пуленепробиваемого кузова. Сам он вышел с другой стороны и с «кольтом» в руке оглядывался вокруг. Я вытащил из кармана пакет со своими вещами и достал из него ключ. Вставив его в замок, я вынул «элефант». Когда двери начали открываться, я слегка отодвинулся в сторону. Гараж был пуст. Я махнул рукой Нику и остановился в дверях, вертя головой, как журавль, пока не вошел внутрь. Заперев двери, я включил свет и направился в сторону двери, ведшей в дом. Когда я потянулся к ручке, дверь открылась и на пороге появился Саркисян.
— Если бы Вуди уже был в доме, он прикончил бы вас в два счета.
— Ведь дом охранял ты. — Я отодвинул его с прохода. — Познакомьтесь — Саркисян, — я показал на снайпера, — не знаю, как его по имени, а это Ник, не знаю, как его фамилия. Разберитесь сами. — Я вошел в дом.
Пима сидела на диване. Увидев меня, она словно не знала, что делать с собственными руками, наконец оттолкнулась ими от подушек и, вскочив, повисла у меня на шее. Я же, вместо того чтобы упасть от усталости, вдруг вновь обрел силы и, подхватив ее на руки, закружил в воздухе.
— Осторожно, телевизор! — послышалось сзади. Я обернулся. Саркисян стоял рядом с Ником, показывая куда-то пальцем. Я посмотрел в сторону. Там стоял телевизор, такой же, как у Э. М. П. — Шеф сказал, что второго тебе уже не даст. Впрочем, больше у него пока и нет.
— Еще скажи, что он отдал мне свой! — рассмеялся я, чувствуя себя словно после нескольких добрых порций мартини в весенний вечер без хлопот и забот.
— Угу. Именно так и было. Ты должен это оценить, — улыбнулся он.
Все улыбались, было невероятно весело и радостно. И потому голос Вуди донесся до меня словно сквозь туман.
— Не двигаться!
По взглядам Ника и Саркисяна я сориентировался, где он стоит.
Видимо, он вошел через входную дверь. Мы стояли неподвижно. Я был зол на себя за то, что собрал в одном месте как раз тех, кто был ему нужен — Пиму, Ника, себя. Кретин.
— Оуэн! Повернись, медленно!
Я отодвинулся от Пимы и медленно повернулся. В обеих руках он держал по пистолету, но не они были страшны. У него были глаза, которых испугался бы Груки — белые пятна, горящие жутким блеском, совершенно безжалостные.
— Вуди, ты проиграл. Тебя преследует ЦБР. Фаррел и Уэст мертвы. Фабрики больше не существует. Игра окончена. Незачем было к нам лезть, — выдавил я.
— А что мне было делать, идти в Тахайский корпус? Умереть за мать Землю? — фыркнул он.
Я поклялся, что если у меня не найдется иной причины, то я убью его из одного лишь презрения к подобному ничтожеству.
— Другие там умирают, — спокойно сказал я.
— Ну и хорошо. Может, у нас общий рай, вот с ними и побеседуешь. У меня нет времени.
— Тебе некуда спешить. Я же сказал — бал окончен. Я говорил с камендором Притчем, — добавил я.
Он на мгновение замер, а потом подошел ко мне и врезал дулом пистолета по лицу, потом еще раз. Я упал. Бросив взгляд в сторону Ника и Саркисяна, я заметил, как слегка дрогнул носок ботинка армянина, и поднял лицо к Вуди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71