бог Паншу представляет верховный разум, а Газдал — предел разврата, или наоборот: Газдал — добродетельное божество, а Паншу — само зло.Этот вопрос решается при помощи огня и стали. Я оставляю Ампридатвир упадку и отправляюсь в спокойную долину Мел-Палусас, где и проведу последние дни своей жизни.Я ещё застал старый Ампридатвир; я помню его башни, сверкающие по ночам удивительным блеском, испускающие лучи, которые затмевали само солнце.Тогда Ампридатвир был прекрасен — и сердце моё болит, когда я думаю об этом древнем городе. Семирский виноград спускался тысячами свисающих гирлянд, голубая вода текла в трех выложенных камнем каналах. Металлические машины мчались по улицам, металлические экипажи заполняли воздух густо, как пчелы возле улья, — чудо из чудес, мы заставили пленённый огонь преодолевать могучее тяготение Земли… Но избыток мёда пресыщает язык; избыток вина разрушает мозг; избыток лёгкости лишает человека сил.Свет, тепло, вода, пища были доступны всем и добывались с минимумом усилий. И вот жители Ампридатвира, освобождённые от утомительного труда, предались фантазиям, извращениям и оккультизму.Сколько я себя помню, городом правил Рогол Домедонфорс. Он знал все древние предания, все тайны огня и света, тяготения и антитяготения, он постиг суперфизику, метатазм, колопсис. Несмотря на глубину своих знаний, как правитель он был непрактичен и не замечал упадка духа в Ампридатвире. Слабость и вялость, которую замечал, он приписывал отсутствию образования. В последние годы своей жизни он работал над созданием огромной машины, которая должна была вообще освободить человека от работы и тем самым дать ему возможность заниматься только размышлениями и науками.И вот, в то время, как Рогол Домедонфорс занимался этой работой, город охватила религиозная истерия.Соперничающие секты Паншу и Газдала существовали давно, но в их споре участвовали только жрецы. И вдруг эти культы стали повсеместно распространёнными; население разделилось на поклонников этих двух божеств. Жрецы, давние ревнивые соперники, восхитились своей новой властью и призвали своих последователей к фанатичному рвению. Начались трения, разгорелись споры, поднялись мятежи, насилие. И в один из этих злых дней камень, пущенный чьей-то рукой, ударил Рогола Домедонфорса в висок, и тот упал с балкона.Раненый, искалеченный, но сопротивляющийся смерти, Рогол Домедонфорс успел завершить своё детище и упокоился на смертном одре. Он отдал один-единственный приказ своей машине, и когда на следующее утро Ампридатвир проснулся, жители его обнаружили, что нет ни энергии, ни света; пищевые фабрики не работают, каналы опустели.В ужасе они бросились к Роголу Домедонфорсу, который сказал перед смертью:— Я долго не замечал ваш упадок; теперь я вас презираю — вы принесли мне смерть.— Но город умирает! Народ гибнет! — воскликнули они.— Вы должны спасаться сами, — сказал им Рогол Домедонфорс. — Вы отвергли древнюю мудрость, вы были слишком ленивы, чтобы учиться, вы искали удовлетворения в религии, вместо того чтобы мужественно противостоять реальности. Я решил подвергнуть вас жестокому испытанию, которое, как я надеюсь, будет для вас целительным.Он призвал соперничающих жрецов Паншу и Газдала и протянул каждому по дощечке из прозрачного металла.— По одной эти дощечки бесполезны; если их сложить вместе, можно прочесть заключённое в них послание. Тот, кто его прочтёт, получит доступ к древним знаниям и будет владеть силами, которые я собирался использовать сам. Теперь идите.Жрецы, глядя друг на друга, ушли, созвали своих приверженцев, и началась большая война.Тело Рогола Домедонфорса так и не было найдено; некоторые утверждают, что его скелет все ещё лежит в подземных коридорах под городом. Дощечки поместили в соперничающих храмах. По ночам начались убийства, а днём голодные умирали на улицах. Многие бежали на континент, а теперь и я следую за ними, оставляя Ампридатвир, последний дом моего народа. Я построю деревянную хижину на склоне горы Лью и проживу оставшиеся мне дни в долине Мел-Палусас.Кандайв свернул свиток и положил его обратно в шкатулку.— Твоя задача, — сказал он Юлану Дору, — отправиться в Ампридатвир и отыскать магию Рогола Домедонфорса.Юлан Дор задумчиво ответил:— Это было давно… Тысячи лет назад.— Верно, — согласился Кандайв. — Но с тех пор историки не упоминали имени Рогола Домедонфорса, и я считаю, что его мудрость все ещё хранится под древним Ампридатвиром.
Три недели Юлан Дор плыл по спокойному океану.Солнце вставало на горизонте, багровое, как кровь, и плыло по небу; вода была неподвижной, если не считать небольшой ряби от ветерка и пенного следа за кормой.Солнце садилось, бросало последний печальный взгляд на мир; наступали сумерки и ночь. Древние звезды усеивали небо, и след за кормой корабля Юлана Дора сверкал мертвенно бледно. Юлан Дор смотрел на поверхность океана и чувствовал себя очень одиноко.Три недели плыл на северо-запад по Мелантиновому заливу Юлан Дор, пока однажды утром не увидел справа тёмные очертания берега, а слева остров, терявшийся в дымке.Недалеко от его корабля медленно плыла неуклюжая баржа под квадратным парусом из плетёного тростника.Юлан Дор пригляделся и различил на её палубе двух мужчин в грубых зелёных комбинезонах; они ловили рыбу. У них были овсяно-жёлтые волосы и голубые глаза, а на лицах ошеломлённое выражение.Юлан Дор опустил свой парус и перекинул трап на баржу. Ни один из рыбаков не заговорил с ним.Юлан Дор сказал:— Похоже, вид человека вам незнаком.Старший начал заунывный распев — Юлан Дор понял, что это заклинание против демонов и злых духов и рассмеялся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47