что толку в сетках на окнах, если в комнате нет потолка? Один только Бени оказался предусмотрительным: он спал в тренировочном костюме и в носках, даже лицо его было накрыто просторным носовым платком, слегка шевелившимся от дыхания. Может быть, я забыл упомянуть, что все мы спали на полу, «вповалку», как говорят у нас в деревне, поскольку в номере не имелось ни одной кровати.
Никакой змеи, разумеется, не было, но смутное беспокойство не проходило. Я откинулся на спину и спросил себя: «Ну, что такое? Нервы?»
На перегородке душевой, аккуратно пристроенный на пластмассовых плечиках, висел костюм Зо Мьина. В номере было уже светло, и я отчетливо разглядел на спине пиджака след зацепа. Чувствуя себя виноватым перед Зо Мьином, я заставил себя не смотреть на костюм: что такого, человек вполне мог зацепиться, когда лазил под рингом. Ниже, на полу, стояли ботинки Зо Мьина. Какое-то время я меланхолично рассматривал этот изысканный образчик сапожного мастерства, и тут неподалеку за окном глухо бухнул деревянный монастырский колокол, и я отчетливо, как на вспыхнувшем диапозитиве, увидел Зо Мьина, шагающего по рыбным рядам: элегантный, сияющий каждой ниточкой своего «тропикаля», полыхающий поляроидными очками, при темно-вишневом галстуке и в синих парусиновых туфлях. Да, я вспомнил, я четко увидел, как легко и беззвучно эти синие туфли на коричневой нейлоновой подошве ступают по замусоренной белой бумагой земле. Во г. оно, противоречие в одежде ювелира, которое я тогда не осознал.
Значит, коллега Зо Мьин вышел из гест-хауза в одной обуви, а вернулся в другой. Странная манера переобуваться на улице, странная даже для такого франта, как Зо Мьин. Впрочем, подождите-ка: что же, он носил запасные ботинки под мышкой’ Нелепость, не в карманы же он их запихал. А зачем ему носить ботинки с собой? Зо Мьин взял их уже здесь, в номере, чтобы сбить нас с толку. А парусиновые туфли выбросил, поди их теперь найди.
Да, действительно, все могло быть именно так. Заразив профессуру спортивным азартом, Зо Мьин мог пролезть под рингом (он это делал несколько раз и возвращался, так что его отсутствие не могло показаться странным), выйти с другой стороны и отправиться в гест-хауз. Риска никакого: если бы Ла Тун и Тимофей оказались в это время в номере, Зо Мьин с. легкостью мог бы им объяснить, что ему надоел мордобой. А скорее всего он предварительно убедился, что Ла Тун и Тимофей увлечены подготовкой к ужину. Затем он, бесшумно ступая, вошел в номер, вывернул лампочку… нет, он вывернул лампочку лишь тогда, когда услышал на улице наши с Инкой голоса: свет нужен ему самому, а кроме того, трудно было бы оправдаться, если бы Ла Тун или Тимофей застали его в темноте. Что касается скомканного коврика и следа, то, возможно, это получилось непроизвольно, когда Зо Мьин заметался по номеру, ища выхода в кромешной тьме. А другие ботинки он схватил уже на бегу. Видимо, это было интуитивное решение: именно такими мгновенными зигзагами преступники и сильны.
«Преступники…» Слово было произнесено, пусть даже мысленно, и в этом нужно отдать себе отчет. А не хватит ли на одни сутки детективных версий? Не игра ли это утомленного воображения? Сомнительно, правда, что я мог бы выдумать парусиновые туфли, которых никогда не видел. И тем не менее печальный опыт предшествовавших догадок должен был чему-то меня научить.
Подождем, сказал я себе, не стоит даже тревожить Ла Туна. Хаген твердо заявил, что у него ничего не пропало. Значит, не исключена возможность, что Зо Мьин повторит свою попытку — или вещь, которую он искал, ему не слишком нужна. Во втором случае мы спокойно вернемся в Рангун, и пускай наше открытие останется при нас. Когда-нибудь в Союзе я расскажу обо всем этом Инке — и все. Но если у Хагена все-таки что-то исчезнет, мы, по крайней мере, будем знать, где это искать.
Я скосил глаза в сторону Зо Мьина. Ювелир лежал рядом с Володей в центре комнаты, подоткнув себе под бока темно-синее покрывало с широкой белой каймой. Володя накрылся простыней с головой, оставив себе сбоку лишь окошечко для дыхания. Он дышал под простыней глухо и тяжко, со всхлипами. А Зо Мьин был совершенно недвижен, даже грудь его, кажется, не вздымалась. Но теперь меня не покидало ощущение, что это от него исходят недоброжелательность и беспокойство, совершенно меня разбудившие. Недоброжелательность, адресованная лично мне, в этом я не мог ошибиться. Достаточно было вспомнить, как зло он посмотрел на меня вчера, когда я напомнил всем, что это Зо Мьин заказал для нас моторную лодку. Ловкий ход: отправить нас всех в открытое море, а самому под тем или иным предлогом остаться одному. Видимо, эту возможность он держит как основную, а вчерашний налет на гест-хауз был всего лишь неудачной импровизацией. Любопытно: ради чего ювелир не скупится на затраты? Монский бокс обошелся ему в полторы тысячи кьят, лодка — в две тысячи. между тем как месячная зарплата того же Тан Туна составляет триста пятьдесят кьят. Что же за сокровище возит с собою герр Боост (кроме истины, разумеется, но что такое истина для предприимчивого ювелира). А не лучше было бы предупредить самого Бооста? Нет, конечно же, нет: соль гипотезы сразу же выпадает в осадок обвинения, а для этого у меня нет достаточных оснований
Тут еще одно: сам герр Боост, похоже, не осознает себя владельцем предмета повышенного спроса, он ведет себя как человек, не имеющий чем дорожить. Правда, и такое бывает: разве мы всегда отдаем себе отчет, какими сокровищами обладаем?
— Саша, — сонным голосом пробормотала, не открывая глаз, Инка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33