Обнаружив там искренность, а не намерение схитрить, он, как все, кто привык иметь дело с преступниками, почувствовал еще большее недоверие. Знакомый с большей частью уловок, к которым прибегают нарушители закона, он тем не менее растерялся, когда вместо притворной уверенности хитреца, изображающего невиновность, натолкнулся на безыскусную открытость честного человека.
— Названный Жак Коли собирался вступить в брак с твоей дочерью? — продолжал кастелян, все более впадая в подозрительность, после того как предположил, что обвиняемый прибегает к уловкам.
— Так у нас было решено.
— Любил ли он твою дочь?
Невольная гримаса исказила лицо Бальтазара; казалось, он вот-вот утратит самообладание.
— Я верил, что это так, майн герр.
— Но все же он отказался от своих обязательств.
— Да.
Даже Маргерит поразило глубокое чувство, вложенное в эти слова, и в первый раз в своей жизни она с трепетом подумала, что груз унижения мог оказаться чересчур тяжел для моральных устоев ее мужа.
— Когда он публично оскорбил тебя и твою семью, ты был разгневан?
— Я человек, герр кастелян. Отвергнув мою дочь, Жак Коли надломил нежный цветок ее души и поселил горечь в отцовском сердце.
— И ты воспринял это как повеление, которому не смог противиться?
— Мы палачи, но не чудовища, что бы ни воображали себе люди. Тем, что я есть, меня сделал Берн, а не моя собственная воля.
— Твоя должность почетна, как все, что исходит от государства, — привычно повторил кастелян заученную фразу, — это достойное занятие для представителя твоего рода. Господь сулил каждому — и тебе тоже — особый жребий и особые обязанности. Когда Жак Коли отверг твою дочь, он бежал из страны, чтобы избегнуть твоей мести?
— Будь он жив, с его уст не слетела бы столь подлая ложь!
— Он честный, прямой человек — я всегда это знала! — громко воскликнула Маргерит. — Прости меня, Господи, если я на мгновение в этом усомнилась!
Судьи обратили пристальные взгляды на группу женщин, еле различимую в полумраке, но допрос все же продолжался.
— Так, выходит, тебе известно, что Жак Коли мертв?
— Могу ли я сомневаться, майн герр, если собственными глазами видел его окровавленное тело?
— Похоже, ты расположен содействовать расследованию, Бальтазар, хотя с какой целью — об этом лучше знает Тот, кому открыты самые глубины человеческого сердца. Итак, я перечислю наиболее существенные факты. Ты уроженец и житель Берна, кантональный палач — ремесло само по себе почтенное, но, ввиду своего невежества и приверженности предрассудкам, не все это понимают. Ты собирался выдать свою дочь за состоятельного земледельца из Во. На глазах тысяч людей, которые пришли в Веве, чтобы наблюдать празднество в Аббатстве, жених отверг твою дочь. Затем он уехал; бежал от мести, от собственных чувств, от слухов — как тебе угодно. Здесь, в горах, его настигла рука убийцы; тело было обнаружено с ножом в свежей ране, а ты, оказывается, вместо того чтобы возвращаться домой, провел ночь рядом с убитым. На какие мысли наводит это совпадение обстоятельств, должно быть понятно и тебе самому. А теперь объясни нам, чем ты руководствовался, ведя себя так подозрительно. Говори свободно, но не криви душой, во имя Господа и твоих собственных интересов.
Бальтазар замешкался, собираясь, казалось, с мыслями. Немного подумав, он вскинул голову и, глядя судьям прямо в глаза, дал ответ. Он держался спокойно, и по его манерам можно было заключить, что он либо ни в чем не повинен, либо ловко прикидывается.
— Господин кастелян, — произнес он, — я понимаю, что обстоятельства говорят против меня, но, положась на Провидение, намерен высказать без страха всю правду. О том, что Жак Коли собирается уехать, я ничего не знал. Он отправился в дорогу тайно, и вы, по справедливости, признаете, что уж мне то он, во всяком случае, не стал бы сообщать о своих намерениях. На Сен-Бернарский перевал меня привлекли чувства, которые известны и вам, если у вас есть дети. Моя дочь находилась на пути в Италию, куда ее взяли с собой верные и добрые друзья, которые, не стыдясь своего к ней участия, хотели залечить раны, нанесенные ей бездушным женихом.
— Это правда! — воскликнул барон де Вилладинг. — Бальтазар говорит чистую правду!
— Пусть так, но преступления не всегда совершаются по заранее обдуманному плану; бывает, к ним приводят страх, внезапная мысль, злобное настроение, соблазн или просто случайность. Итак, ты покинул Веве, не зная об отъезде Жака Коли, а не слышал ли ты о нем в пути?
Бальтазар переменился в лице. Было заметно, что он борется с собой, страшась сделать признание, которое повредит его интересам. Затем, бросив взгляд в сторону проводников, он пришел в себя и ответил твердо:
— Слышал. До Пьера Дюмона дошел рассказ о бесчестье, которое претерпела моя дочь. Не подозревая, что говорит с ее отцом, он упомянул о том, как этот несчастный бежал от насмешек своих приятелей. Поэтому я знал, что мы следуем одной дорогой.
— И все же ты не отступился?
— От чего, герр кастелян? Неужели мне нужно было оставить свою дочь, потому что на моем пути оказался тот, кто однажды уже поступил с ней подло?
— Отличный ответ, Бальтазар, — вмешалась Маргерит. — Как раз такой, какой подобает! Нас мало, и вся наша жизнь друг в друге. Не бросать же тебе свое дитя, оттого что другие его презирают.
Синьор Гримальди склонился к валезианцу и зашептал ему на ухо:
— Звучит убедительно. В самом деле, разве это не объясняет, почему отец оказался поблизости от убитого?
— Мы не спрашиваем, вероятны ли и правомерны ли такие соображения, синьор; но что, если недруги столкнулись и мстительные чувства перешли в свирепую ярость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149