М а р с е л ин а (приседает). Главное, такая почтенная!
С ю з а н н а (приседает). Это выражение более подходит к
дуэньям.
М а р с е л и н а (вне себя). К дуэньям! К дуэньям!
Б а р т о л о (удерживая ее). Марселина!
М а р с е л и н а. Идемте, доктор, а то я за себя не ручаюсь.
Всех вам благ, сударыня. (Приседает).
ЯВЛЕНИЕ VI
С ю з а н н а одна.
Ступайте, сударыня! Ступайте, несносная женщина! Мне так же
страшны ваши козни, как оскорбительны ваши намеки. Вот старая
ведьма! Когда-то чему-то училась, отравляла графине юные годы,
а теперь на этом основании желает всем распоряжаться в замке!
(Бросает платье на стул.) Вот уж я и забыла, за чем пришла.
ЯВЛЕНИЕ VII
С ю з а н н а, К е р у б и н о.
К е р у б и н о (вбегает). Ах, Сюзон, два часа я ищу случая
поговорить с тобой наедине! Увы! Ты выходишь замуж, а я уезжаю.
С ю з а н н а. Каким это образом моя свадьба связана с
удалением первого пажа его сиятельства?
К е р у б и н о (жалобно). Сюзанна, он меня отсылает.
С ю з а н н а (в тон ему). Керубино, кто-то напроказил!
К е р у б и н о. Вчера вечером он застал меня у твоей
двоюродной сестры Фаншетты: я ей помогал учить роль невинной
девочки, которую она должна играть на сегодняшнем празднике.
При виде меня он пришел в ярость. "Убирайтесь, -- сказал он
мне, --маленький..." Я не могу повторить в присутствии женщины
то грубое слово, которое он мне сказал. "Убирайтесь, и чтоб
завтра же вас не было в замке!" Если только графине, моей милой
крестной матери, не удается его смягчить, то все кончено,
Сюзон: я навеки лишен счастья видеть тебя.
С ю з а н н а. Видеть меня? Так теперь моя очередь? Вы тайно
вздыхаете уже не о графине?
К е р у б и н о. Ах, Сюзон, как она благородна и прекрасна! Но
как же она неприступна!
С ю з а н н а. Выходит, что я не такая и что со мной можно
позволить себе...
К е р у б и н о. Ты отлично знаешь, злюка, что я ничего не
позволю себе позволить. Но какая же ты счастливая! Можешь
постоянно видеть ее, говорить с ней, утром одеваешь ее, вечером
раздеваешь, булавочка за булавочкой... Ах, Сюзон, я бы отдал...
Что это у тебя в руках?
С ю з а н н а (насмешливо). Увы! Это тот счастливый чепец и та
удачливая лента, которые составляют ночной головной убор вашей
чудной крестной...
К е р у б и н о (живо). Ее лента! Душенька моя, отдай мне эту
ленту!
С ю з а н н а (отстраняет его). Ну уж нет! "Душенька моя!"
Какая фамильярность! Впрочем, он же еще молокосос.
Керубино вырывает у нее ленту.
Ах, лента!
К е р у б и н о (бегает вокруг кресла). Скажи, что ты ее
куда-нибудь засунула, испортила, что ты ее потеряла. Скажи все,
что придет в голову.
С ю з а н н а (бежит за ним). О, я ручаюсь, что годика через
три, через четыре из вас выйдет величайший плутишка на свете!..
Отдадите вы мне ленту или нет? (Хочет отнять у него ленту.)
К е р у б и н о (достает из кармана романс). Не отнимай, ах,
не отнимай ее у меня, Сюзон! Взамен я подарю тебе романс моего
сочинения. И да будет тебе известно, что мысль о прекрасной
твоей госпоже окутает печалью каждое мгновение моей жизни, меж
тем как мысль о тебе явится единственным лучом, который озарит
радостью мое сердце.
С ю з а н н а (выхватывает у него романс). Озарит радостью
ваше сердце, скверный мальчишка! Вы, вероятно, думаете, что
говорите с Фаншеттой. Вас застают у нее, вздыхаете вы о
графине, а любезничаете, сверх того, со мной.
К е р у б и н о (в порыве восторга). Да, это так, клянусь
честью! Я сам не понимаю, что со мной творится. С некоторых пор
в груди моей не утихает волнение, сердце начинает колотиться
при одном виде женщины, слова любовь и страсть приводят его в
трепет и наполняют тревогой. В конце концов потребность
сказать кому-нибудь: я вас люблю сделалась у меня такой
властной, что я произношу эти слова один на один с самим собой,
когда бегаю в парке, обращаюсь с ними к твоей госпоже, к тебе,
к деревьям, к облакам, к ветру, и эти мои тщетные восклицания
ветер вместе с облаками уносит вдаль. Вчера я встретил
Марселину ..
С ю з а н н а (смеется). Ха-ха-ха!
К е р у б и н о. А что ж тут смешного? Она -- женщина! Она --
девушка! Девушка! Женщина! Ах, какие это упоительные слова!
Сколько в них таинственного!
С ю з а н н а. Он помешался!
К е р у б и н о. Фаншетта -- добрая: она по крайней мере не
перебивает меня, а ты -- недобрая, нет!
С ю з а н н а. Что поделаешь! Сударь, мне это, наконец,
надоело! (Хочет вырвать у него ленту.)
К е р у б и н о (бегает от нее вокруг кресла). Э, как бы не
так! Ее можно отнять у меня только вместе с жизнью, вот что!
Впрочем, если тебе этого мало, я могу еще прибавить тысячу
поцелуев. (Теперь Керубино начинает гоняться за Сюзанной.)
С ю з а н н а (бегает от него вокруг кресла). Тысячу пощечин,
если вы ко мне подойдете! Сейчас пойду пожалуюсь графине и не
только не стану просить за вас, а еще сама скажу его
сиятельству: "Хорошо сделали, ваше сиятельство, прогоните от
нас этого воришку, отошлите к родителям этого маленького
бездельника, который строит из себя влюбленного в графиню, а с
поцелуями вечно пристает ко мне".
К е р у б и н о (заметив входящего графа, в испуге прячется за
кресло). Я пропал!
С ю з а н н а. С чего бы это вдруг такой страх?
ЯВЛЕНИЕ VIII
С ю з а н н а, г р а ф, К е р у б и н о за креслом.
С ю з а н н а (заметив графа). Ах!.. (Подходит к креслу и
загораживает собой Керубино.)
Г р а ф (приближается к ней). Ты взволнована, Сюзон!
Разговариваешь сама с собой, сердечко твое, как видно, сильно
бьется... Впрочем, это понятно, сегодня у тебя особенный день.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6