Политика его не интересует вовсе. — Муж был бы предпочтительней любовника. Муж, который всегда был бы рядом с тобой. — Ты мой супруг. — Ты любишь меня, а я люблю тебя; иначе быть не могло — я породил тебя. Но ты все же человек, и тебе нужен спутник твоего рода. Вспомни о капитанах космоястребов — вот тебе превосходный пример сращения разумов. — Знаю. Может, я просто ревную? — Его к той девочке с Норфолка? Ты знаешь, сколько у Джошуа перебывало любовниц? — Не к ней… — Иона окинула взглядом профиль глядевшего в морское окно Джошуа. — К себе. К той Ионе, что была год назад. Старая история — не знаешь, что ценить, пока не потеряешь. — Он рядом. Протяни руку. Он нуждается в утешении не меньше тебя. — Его здесь нет. Он уже не тот Джошуа. Ты видел, как он летает? Когда я смотрела запись Гауры о том пролете через точку Лагранжа, у меня чуть сердце не остановилось. Я и не представляла, насколько он умелый капитан. Как могу я отнять у него это? Он и живет ради космоса, ради того, чтобы летать на «Леди Мак». Помнишь наш с ним последний спор, перед тем как он улетел на Лалонд? Думаю, он был прав. Он достиг своего призвания. Жажда летать впечатана в его гены, как в мои — стремление править. Я не могу отнять у него космос, так же, как он не может отнять у меня тебя. — По-моему, ты немножко перестаралась с этой метафорой. — Может быть. Мы были молоды и веселы. И это было прекрасно. Память остается со мной. — Весело было ему. А ты беременна. Он несет ответственность перед ребенком. — Да? Мне не кажется, что в наши дни матери нужен здоровенный охотник-собиратель, чтобы не умереть с голоду. А моногамия с увеличением продолжительности жизни становится все более затруднительной. Генинженерия сделала больше, чтобы разрушить старый обычай «покуда смерть не разлучит нас», чем все радикальные движения вместе взятые. — Разве твое дитя не заслуживает любви? — Мое дитя будет любимо. Как ты можешь сомневаться в этом? — Я не подвергаю сомнению твои намерения. Я указываю на практические трудности. В данный момент ты не можешь предоставить ребенку полноценной семьи. — Это… реакционное понятие. — Признаюсь, я довожу аргумент до абсурда. Я не склонен к фундаментализму, я лишь пытаюсь направить твои мысли. Все в твоей жизни было предопределено и учтено, кроме этого ребенка. Зачатие — это целиком и полностью результат твоего решения. Я не хочу, чтобы оно оказалось ошибкой. Я слишком тебя люблю. — У отца были и другие дети. — Которых передали эденистам, чтобы они могли вырасти в самой большой семье из всех возможных — семье размером с целый мир. Иона едва не рассмеялась вслух.— Подумать только — Салдана становятся эденистами! В конце концов мы совершили этот переход. А король Алистер об этом знает? — Ты уклоняешься от ответа, Иона. Одно дитя Повелителя Руин воспитывается рядом со мной и под моим присмотром — наследник. Остальные — нет. Как родительница ты отвечаешь за будущее своих детей. — Ты хочешь сказать, что зачав это дитя, я поступила безответственно? — На этот вопрос отвечать тебе. Ты рассчитывала, что Джошуа останется дома примерным отцом? Даже ты могла бы догадаться, насколько это маловероятно. — Господи, сколько споров, и все из-за того, что у Джошуа мрачный вид. — Прости. Я расстроил тебя. — Нет. Ты сделал то, что и намеревался — заставил меня подумать. Для многих людей это процесс болезненный, особенно если действовать как я — не осознав последствий. Я в результате обижаюсь и начинаю огрызаться. Но я поступлю так, как лучше для ребенка. — Я знаю. В мысленном голосе обиталища прозвучала такая нежность, что Иона покраснела.— Я волновалась, пока тебя не было, — проговорила она, прижимаясь к Джошуа.Тот глотнул Норфолкских слез из бокала.— Тебе еще повезло. Я большую часть времени трясся от страха.— Ага. «Лагранж» Калверт.— Господи, хоть ты не начинай!— Не хотел известности — не надо было продавать записи с сенсоров «Леди Мак» в «Коллинз».— Келли трудно отказать.Иона прищурилась.— Понимаю.— Я хочу сказать, от таких денег отказаться непросто. Особенно в моем положении. Плата от Терранса Смита не покроет ремонта «Леди Мак». А Компания Освоения Лалонда едва ли выплатит мне остаток по контракту, потому как на Лалонде развивать уже особенно нечего. А вот деньги от «Коллинз» покроют все убытки, и еще останется.— И не забывай, сколько ты заработал в рейсе на Норфолк.— И это тоже. Но их я трогать пока не хотел. Они у меня вроде заначки на тот день, когда все наконец устаканится.— Мой герой-оптимист. Ты правда думаешь, что все утрясется?Джошуа не нравилось направление, в котором двинулась их беседа. Он достаточно изучил Иону, чтобы понять — она ведет его, надеясь исподволь подобраться к теме, которую хочет обсудить на самом деле.— Кто знает… Закончим разговор о Доминике?Иона подняла голову от его плеча и озадаченно воззрилась на Джошуа.— Нет. А почему ты спросил?— Не знаю… Мне показалось, что ты хочешь поговорить о нас и о том, что будет дальше. Мои первоначальные планы здорово перекроили Доминика и «Линии Васильковского».— «Дальше» не будет, Джошуа, потому что мы никогда не вернемся к той жизни, что вели раньше. Реальность посмертия изменила взгляд людей на свое существование, и это уже навсегда.— Да. Если вдуматься… это тяжело перенести.— Это твой глубокий анализ ситуации?На миг Ионе показалось, что она его обидела, но Джошуа выдавил слабую усмешку — значит, не сердится.— Да, — тихо и серьезно проговорил он. — Перенести это тяжело. За два дня на Лалонде я трижды едва не погиб. Соверши я одну ошибку, Иона, всего одну, и я был бы мертв.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178