- Горничная! Жанна, блин, ты где? Жанна!!!
Вцепившись в холодный поднос, я шагнула на сцену, свет софитов ударил в лицо, зрительный зал напряженно молчал, и на первый взгляд казалось, что там, в темноте, никого нет, но я очень хорошо знала: за яркой полоской прожекторов находятся люди, все они сейчас уставились на меня.
Еле-еле передвигая ставшие каменно-тяжелыми и отчего-то негнущимися ноги, я пошла к креслу, в котором восседала фигура, облаченная в синий атлас, с маской на лице. Разглядеть внешность баронессы было совершенно невозможно, я обратила внимание на ее волосы, ярко-рыжие, прямые, красиво блестевшие в электрическом свете.
Так, теперь реверанс. Чашка поехала по подносу, с огромным усилием я сумела удержать ее и протянула поднос баронессе.
- Туда, Амалия, туда, - послышался капризный голосок.
Потом красивый пальчик, украшенный огромным перстнем, ткнул в сторону крохотного столика. Я осторожно уместила на нем реквизит и, сделав еще раз реверанс, пошла назад, чувствуя, как тонкое платье противно прилипло к потной спине. Зрители, очевидно, потеряли к горничной всякий интерес, потому что баронесса принялась восклицать с фальшивым пафосом:
- Вода! Вот единственное, чего можно от них дождаться! Стакан, нет, чашка! Боже, как смешно! Пить или не пить? Возьму - унижусь, пренебрегу - измучаюсь от жажды!
Оставив баронессу решать почти гамлетовские вопросы, я нырнула в кулису и, не замеченная никем, добежала до гримерки. Следовало признать: затея удалась на все сто процентов, расчет Жанны оправдался полностью.
Радуясь удаче, я некоторое время посидела в кресле, унимая дрожь в теле, торопиться было некуда, до конца второго акта много времени, потом повесила платье в шкаф, поставила на место туфли, положила маску. Все это я проделывала под непрерывный бубнеж громкоговорителя.
- Любовница, на выход. Алиса, приготовь полотенце. Дайте музыку! Где Соня? Отчего.., а.., а.., а!
Резкий вопль ударил по ушам, я вздрогнула.
- Занавес, занавес, занавес, - метался крик.
Я стала быстро всовывать ноги в сапоги, но, как назло, не застегивалась «молния». Проклиная некстати заевшую железку, я дергала ее туда-сюда, но без всякого результата.
Дверь гримерки распахнулась.
- Жанна, - завопил какой-то мужик, - живо к Батурину!
Я замерла и мигом оценила ситуацию. Стою спиной ко входу в весьма пикантной позе, вошедшему видно, простите, конечно, за подробность, одну обтянутую джинсами попу. Каким образом он догадался, что в комнате находится Жанна? Да по шевелюре!
Мелко вьющаяся копна искусственных волос сейчас свисает до полу.
- Жанка, слышишь!
Я покивала головой.
- Живо к директору.
- М-м-м!
- Быстрей!
- М-м-м.
- Он бесится!
- М-м-м.
- Хорош мычать, беги давай!
- Ща, - просипела я, - ща, кха, кха, кха, кажется, я простудилась, голос-то как изменился от ангины.
- Поторопись, - велел дядька и исчез.
Я выпрямилась, черт с ними, с сапогами. Что делать, а? Идти к директору? Он мигом заметит подмену. Ледяная рука сжала желудок. Ну с какой стати я согласилась на идиотское приключение? Чуяло ведь сердце, беда приключится.
Дверь заскрипела и начала тихо открываться.
Я сдернула с головы парик, сунула его в шкаф и села на обшарпанную табуретку.
- Жанна, - взвыл лысый мужик, входя в гримерку, - ну сколько можно… Ой, а где Кулакова?
- Сама ее жду, - максимально спокойно ответила я.
- Только что же была здесь!
- Верно, - подхватила я, - она велела мне: «Посиди, Лампа» - и исчезла, фр-р-р, и нету! Костюм швырнула и деру!
- А вы кто? - начал хмуриться дядька.
- Я?
- Ну не я же! Что вы делаете в гримерной?
- Так Жанну жду!
- Зачем?
- Почему я должна перед вами отчитываться? - нагло схамила я, ожидая, что лысый обозлится и заорет: «Убирайтесь отсюда немедленно».
Вот тогда я получу право с гордо поднятой головой покинуть помещение, но он поступил по-иному, на его лице появилась самая приветливая из всех возможных улыбок.
- А потому, душечка, - пропел он, - что вы видите Юлия Батурина, и все происходящее за кулисами является моей головной болью. Живо отвечайте, чем вы тут занимаетесь?
Я опять вспотела и завела:
- Понимаете, Юрий…
- Юлий, - перебил меня Батурин, - Юлий, как Цезарь. Очень не люблю, когда коверкают мое имя.
- Простите, я не хотела вас обидеть.
- Ничего, продолжайте. Вы кто?
- Евлампия Романова, для близких просто Лампа.
В театр меня пригласила Жанна, мы дружим.
- У этой обезьяны есть подруги? - скривился Юлий.
- Ну…
- С чего бы это Кулаковой всех в гримерку тащить?
- Я не все.
- Уже понял! Цель вашего визита?
- Я хотела устроиться на работу, - ляпнула я.
- Вы актриса?
- Нет, нет, Жанна говорила, что тут есть вакансия…
- Гримера?
- Верно!
- Значит, вы гример?
- Да, да.
- А с волосами справитесь?
- Обожаю создавать прически, - лихо солгала я.
- Образование какое?
- Высшее.
- А именно?
- Консерватория по классу арфы.
Брови Юлия поползли вверх.
- Консерватория? - удивленно повторил он.
- Ну да, потом я освоила еще мастерство гримера, - принялась изворачиваться я, больше всего мечтая исчезнуть из крохотной комнатки. Юлий крякнул, а я почему-то добавила:
- Давно замужем, имею двух взрослых сыновей и дочь, владею компьютером, умею при помощи словаря читать и переводить английский текст, в тюрьме не сидела, СПИДом не болею.
Батурин закашлялся, потом вдруг ласково сказал:
- В принципе вы нам можете подойти, если имеете постоянную московскую прописку, но сейчас нужно найти Жанну, говорите, она внезапно ушла?
- Да, да, - затараторила я, изо всех сил пытаясь внушить Юлию, что Кулакова лично принимала участие в спектакле, - прибежала сюда, мигом переоделась и унеслась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16