Он оглянулся на сотню других истекальных изб, безмолвно торчащих на стол
бах в лунном свете. Сомнений не оставалось: в каждой из них спали продвину
тые, кровь которых медленно стекала в баки и каким-то образом перерабаты
валась в смертоносный венецианский наркотик.
Ривас поежился от страха, но на этот раз не за себя. Вот это круто, невесело
подумал он, такое и в страшном сне не приснится. Интересно, знают ли об это
м даже пастыри.
Кровь производится в Священном Городе.
Лысая девчонка сказала, что все вновь прибывшие женщины Ц предположите
льно и Ури в их числе Ц отправлены морем в город-побратим. И мне кажется, я
знаю, что это за город.
И Боже сохрани меня и спаси, боюсь, я знаю, что за место там служит Сойеру хр
амом.
Он нерешительно постоял на месте, пытаясь свыкнуться с тем, что узнал. Ему
вспомнилось, как он гадал, кто или что стоял за вещанием продвинутых, что б
ыло источником сигнала, пассивными приемниками которого они являлись. О
н предполагал, что им служил голос самого Нортона Сойера, который, съев, та
к сказать, их души с помощью своего чертова причастия, не мог до конца выде
рнуть свои невидимые зубы из части телесных оболочек, так что те отклика
лись, когда он говорил. Впрочем, теперь Ривасу пришло на ум, что вещатели б
ездумно передают не столько слова Нортона Сойера, сколько его
мысли. Стоило ли удивляться тому, что пастыри глушили их Ц тепе
рь, когда тот начал думать по-английски...
Тогда на каком языке он думал раньше? На каком-то булькающем, завывающем,
лающем наречии. Ривас вспомнил, как видел однажды нескольких вещателей,
разом прикусивших языки в попытках воспроизвести звук, явно не рассчита
нный на человеческие голосовые связки. И что это за язык такой? Как вышло,
что Нортон Сойер, рожденный женщиной, смог, если верить той лысой девчонк
е, существовать в среде, странным образом отравлявшей человеческие тела
? Возможно, даже нуждаться в такой среде? Ривас читал старые журналы, напис
анные еще до того, как Сандовал реорганизовал Эллей и провозгласил себя
Первым Тузом; журналы, выходившие в Темный Год, когда на целых двенадцать
месяцев небо было затянуто желто-коричневой пеленой дыма и пыли, и люди д
аже не знали, сохранились ли еще за ней луна и солнце... и читал о симптомах,
которые описала ему лысая девчонка...
Ури Ц и сам Сойер, по словам девчонки, тоже Ц находятся в городе-побрати
ме, рассуждал он, то есть в Венеции, в храме, который, боюсь, и есть тот жутки
й ночной клуб, известный как Дворец Извращений. И если я, в конце концов, со
бираюсь туда за ней, мне не помешает слышать при этом мысли Сойера.
Он забрался обратно вверх и вошел внутрь. Выбрав из пятерых продвинутых
самого легкого на вид, исхудавшего паренька без волос и зубов, он осторож
но выдернул у него из руки иглу. Кровь свободно потекла, капая с костлявых
пальцев, но унялась, когда Ривас перетянул руку выше локтя жгутом из лоск
ута, оторванного от своей рубахи. Потом Ривас развязал ремешки, удержива
вшие безжизненное тело на кровати, и опустил его на пол.
Потом он снова спустился на землю, за руки вытянул паренька из двери, приг
нулся и взвалил его себе на плечи. Выпрямился, сделал пару шагов и принял н
а себя весь его вес, когда ноги соскользнули с порога.
Ну что, устало подумал он, дотащишь это до берега? Впрочем, способ выяснить
это имеется только один. И потом, если он окажется слишком уж тяжелым, я вс
егда могу просто бросить его и идти дальше налегке.
Так, шагая со своей мирно спящей, едва живой ношей, он почему-то вспомнил с
амое первое свое избавление, четыре года назад. Тогда он вернулся в Эллей
через Южные ворота, неся спасенную им девушку именно таким образом.
Он делал это в услугу своему другу. Его тогдашний басист пожаловался ему,
что его дочь уже месяц как сбежала с Сойками, вот он и попросил Риваса, не м
ожет ли тот попытаться найти ее, прикинувшись верующим. Собственно, обла
дая неплохой защитой в виде алкоголя, не говоря уже о «Пете и Волке», Ривас
не слишком рисковал. Ему удалось отыскать девушку, когда ее стая находил
ась еще в окрестностях Эллея, заманить ее в сторону от остальных, оглушит
ь и принести обратно домой.
Наделе самой утомительной частью избавления оказались три следующих д
ня, когда девица билась в истерике, рыдала, крушила все вокруг себя и умоля
ла отпустить ее обратно к Сойкам, к блаженному забытью причастия. Он же в о
твет только смеялся и, пользуясь неплохим знанием веры, умело выставлял
самые заметные ее логические нестыковки. Когда она начинала танцевать П
росветляющий Танец, он доставал свой пеликан и подыгрывал ей в самой изд
евательской манере, ободряя криками, как уличную танцовщицу.
Слава Богу, в конце концов она все-таки очнулась, глаза ее утратили птичий
блеск, и она даже поблагодарила его за то, что он вернул ей сознание.
Ривас просил своего полного благодарности басиста никому не рассказыв
ать об этой услуге Ц в конце концов, Сойки вовсе не относились к пацифист
ам, а бог их отличался ревностью, Ц но басист теперь с особым сочувствием
относился к родителям, попавшим в ту же ситуацию, что и он, и не удержался о
т упоминания его имени в разговоре с некоторыми из них. Некоторые предла
гали ему столько бренди, только бы он повторил свой подвиг, что он не смог
отказаться. В общем, к двадцати восьми годам он зарабатывал больше в каче
стве избавителя, чем музыканта.
Небо понемногу затягивалось облаками, и ему не обязательно было поднима
ть голову, чтобы знать это:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90