Ему это ни о чем не говорило.
– Ведь Песнь льется для тебя, – заметила наставница, – не дожидаясь, что ты ее об этом попросишь.
Выражение лица Кэддерли ясно показывало его испуг.
– Я знала, что так и случится, – продолжала Пертилопа, – когда давала тебе Книгу Всеобщей Гармонии. Я знала, что Песнь начнет звучать у тебя в сознании. И что ты вскоре обретешь способность разгадывать тайны, спрятанные между строк.
– Да нет же, – возмутился Кэддерли. – Со мной и вокруг меня происходят странные вещи. – При этих словах он беспомощно взглянул на руки, преображенные так же, как у его тела, оставшегося в Кэррадуне. – Но они не подчиняются моим желаниям, и я не могу понять их.
– Ты не прав, – возразила Пертилопа, отвлекая его внимание от видоизмененных конечностей. – Книга позволяет подключаться к магической Силе, даруемой властью Денира. Ты вбираешь в себя эту Силу и направляешь ее. Она приходит по твоему зову и подчиняется твоей воле.
Кэддерли с отчаянием окинул взором свое изуродованное тело, сомневаясь в правдивости этих слов. Он знал, что Пертилопа видит, в чем его трудности, и думал, может ли так же увидеть беседу Даника, оставшаяся в городе на коньке крыши. Впрочем, размышления о беличьих лапах тут же отбросило прочь то, что говорила жрица. Ведь если Кэддерли, по ее словам, мог подчинять себе Силу, почему же он оставался до сих пор наполовину животным?
– Ты просто еще не все знаешь, – сказала ему наставница, как будто могла читать его мысли. – Ведь ты по-прежнему новичок, неопытный, хотя Сила буквально валяется у тебя под ногами.
– Сила Денира? – не понял Кэддерли.
– Ну конечно, – спокойно ответила Пертилопа, словно вполне предвидела последующий вопрос.
– Но за что Денир наградил меня этой Силой? – спросил молодой человек. – Что сделал я, чтобы получить этот дар?
– Ты его Избранник, – засмеялась Пертилопа.
– Ну уж нет, – заявил Кэддерли, с ужасом осознавая, что посмел возразить наставнице, жрице.
Но Пертилопа вновь лишь засмеялась.
– Очень даже да, – сказала она. – Ты верный послушник нашего Покровителя, а также Огма, его брата. Не стоит мерить свою веру исполнением обрядов и церемоний. Она находится у тебя в сердце, в твоей искренности и любви. Ты верный послушник, это заложено в твоем пытливом уме и сердце, и блестящий ученик. Этим и измеряется верность Дениру.
– Во всяком случае, не для Эйвери, – возразил Кэддерли. – Сколько раз он угрожал выгнать меня из ордена. И именно за то, что я не соблюдаю все те обряды, о которых вы с такой легкостью говорите!
– Он не может выгнать тебя из ордена, – покачала головой Пертилопа. – Нельзя «выгнать» человека из-под воли Небес.
– Воли Небес? – переспросил Кэддерли. – Если это и вправду так называется, то я еще даже не вступал ни в какой орден. Я не чувствую в себе призвания.
– Чепуха, – отмахнулась Пертилопа. – Тебя призвали могучие силы Денира. Это, мой юный друг, и есть то, что свидетельствует о воле Небес! Разве ты сомневаешься в той Силе, к которой только начал подступаться?
– Я обращаюсь не к Силе, – ответил Кэддерли со своим обычным упрямством, – а к ее источнику.
– Ее источник Денир.
– Это вы так говорите, – сказал Кэддерли. – Блажен, кто верует.
– Погоди, ты тоже поверишь. Ты священнослужитель Денира, приверженец Покровителя, который требует независимости, проявления свободной воли. И остроты ума, – продолжила Пертилопа, причем ее карие глаза приняли странное, отсутствующее выражение. – Если ты лишь слепо выполняешь обряды, ты ничем не лучше коров и овец, которые пасутся в полях вокруг Кэррадуна. Денир и не хочет этого. – Пертилопа помолчала, глядя на испуганного молодого жреца. – Покровитель опекает художников, поэтов и просто думающих людей, хотя их работа может выглядеть лишь бледной копией того, что принято называть «идеалом». Вопрос, Кэддерли, сильнее ответа. Это то, что сопровождает твое взросление, – приближение к тайнам Денира.
Где-то в глубине души Кэддерли взмолился, чтобы слова Пертилопы оказались правдой, чтобы их обнадеживающая мудрость не обернулась лишь слабой надеждой столь же растерянного и отчаявшегося существа, как он сам.
– Ты оказался Избранником, – вернулась Пертилопа к насущным проблемам. – Ты слышишь Песнь и подходишь, с каждым днем все ближе, к тому, чтобы разбирать ее смысл и лучше понимать свое место в этом странном нагромождении испытаний, которое мы зовем жизнью.
– Значит, я колдун?
– Нет!!! – Наставница впервые за весь разговор всерьез рассердилась, и Кэддерли проявил мудрость, не став отвечать тотчас же. – Твой магический талант по сути своей светел, – настаивала Пертилопа. – Разве ты применял иные заклинания, кроме тех, к которым у тебя на глазах прибегали другие жрецы?
Кэддерли задумался всерьез и надолго. По правде говоря, те магические действия, что он производил, мало отличались от того, что делали другие священнослужители. Даже эта Тайна Родства была не столь уж далека от возможностей изменения формы, практикуемой у друидов-отшельников. Но в то же время молодой человек понимал, что его возможности включают в себя еще кое-что.
– Я не молюсь, когда произношу заклинания, – заспорил он. – Я не вылезаю по утрам из постели в уверенности, что сегодня смогу создать свет или что сумею превратить свои руки в беличьи лапы. Равно как я никогда не взываю к Дениру.
– Ты читаешь Книгу, – напомнила ему Пертилопа, опровергая рассуждения Кэддерли. – Это и есть твоя молитва. Поэтому тебе не нужно выбирать заклинания и запоминать в точности порядок магических действий. Ты просто слышишь Песнь. Ты один из немногих Избранников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91