— Это хорошо, — кивнул он. — Значит, будет тебе сюрприз. Приезжай. Можно пока без вещей. В случае чего, Яна потом подвезет.
Хохотнув, он отключился. В кабинет заглянула Яна.
— Идешь? — спросила она.
— Теперь тем более.
— Неужели закончил с отчетом?
— Нет. Скорее всего, заканчивать с Рушенбаумом придется тебе.
— Это еще почему?!
— Внизу объясню. Где Ларсон?
— В лаборатории. Просил принести ему пару сэндвичей… Ой!
— Что?
— Забыла, с чем. Погоди…
Они улизнула в лабораторию. Догнала меня у лифта. Мы спустились на первый этаж и прошли в буфет.
— Ну и аппетит у тебя сегодня! — Яна, взявшая только сок, йогурт и сыр со свежими овощами, оглядывала мой лоток, в котором были заполнены все ячейки.
— Виттенгер вызвал. На чем мы могли засветиться?
Яна молча переложила свой сыр ко мне в лоток. Прилипшая к сыру помидорина, подобно нелегальному эмигранту, была водворена на старый адрес.
— Попрошу Шефа отложить пару сотен для залога, — сказала она затем.
— То есть думаешь, что по мелочи…
— Нет, но больше он не даст.
— Спасибо. За сыр, я имею в виду.
Мы стали перебирать возможные варианты. За десертом Яна спохватилась:
— Тебе лучше поспешить. Что не доел, я соберу и принесу тебе в камеру.
— Яна, ты мой единственный друг в этой конторе. Но все же я доем обед. Подождет инспектор, никуда не денется.
— Денется, — возразила она. — Вышлет группу с ордером на обыск. Под предлогом твоего ареста перероет всю Редакцию. Шефу это не понравится. У него в столе контрабандные лекарства.
— От чего?
— От тебя. Успокоительное. Сердцем чую, оно ему сегодня понадобится. Давай, езжай, а я сообщу Шефу, где ты.
В словах Яны присутствовал смысл. Завещав ей за это десерт, я вылетел из Редакции с легкостью сквозняка.
На парковку у корпуса полицейского управления меня не пустили. Велели парковаться «где хочешь» и для примера указали на стоянку флаеров, изъятых за управление в нетрезвом виде. Я сделал круг над муниципальным комплексом, возведенным на вершине холма. Чиновники из окон своих кабинетов могли обозревать вверенную им территорию — сорокамиллионный Фаон-Полис, единственный город на пятидесятимиллионном Фаоне. Склон, обращенный к центру города, заканчивался обрывом к реке, которая теперь замерзла — как и озеро, куда она обычно текла. Из кабинета Виттенгера хорошо просматривался мой термитник и пара его соседних копий. В просвете между домами поблескивал озерный лед. Из следственного изолятора и кабинета начальника отдела убийств не видно ничего, кроме серых скал и черных кактусов, свернувшихся на зиму в тугие колючие спирали. Больше я ни в каких кабинетах не бывал. Шеф как-то раз навестил губернатора, но его канцелярия находится в другом месте.
Свободный пятачок нашелся ниже по склону, у подъезда управления городскими транспортными коммуникациями. Я вышел и осмотрелся. Морозный воздух был прозрачен, как вакуум на Сапфо, безвоздушной спутнице Фаона. Вверх по направлению к полицейскому управлению вела бетонная лестница, которую проектировал какой-то шутник: все ее сто пятьдесят три ступеньки были такой ширины, что когда идешь по ней — не важно в какую сторону — каждая ступенька попадает под одну и ту же ногу. Поднимаясь по ней, я менял ногу через каждые десять ступенек. Идиотское занятие.
У проходной меня остановили и велели обождать. Не знаю, что Виттенгер имел в виду, назначая мне в провожатые женщину-полицейского. Лицо и плечи у нее были от боксера-средневеса, вид в профиль внушал уважение и одновременно наводил на мысль, что Создатель, сидя за раскройкой этого тела, думал об отпуске в горах.
— Пойдем со мной, — сказал я и попятился к выходу. — Поможешь дотащить флаер. Батареи сели, будь они неладны. За мной ужин. И не бойся, Виттенгеру мы ничего не скажем.
Ее груди удивленно поползли вверх.
Нет, это ее легкие вбирали воздух. В тесной проходной мне и дежурному сержанту грозила смерть от удушья. Спасаясь, я потянул за ручку входной двери. В этот момент она в три приема гаркнула:
— Ильинский! Стоять! Ни с места!
Сержант с перепугу хлопнулся мордой о стойку, потом вытащил-таки бластер и стал ловить меня на мушку. Я предпочел сдаться без боя. Меня обыскали и повели «туда, где тебя давно ждут».
Кажется, у них шел ремонт. Провожатая всё норовила толкнуть меня плечом в тот момент, когда я проходил мимо какого-нибудь ведра с краской. В холле, предшествующему кабинету и. о. начальника Департамента Тяжких Преступлений, сидело с десяток офицеров. Каждый из них попытался по-своему сострить, и в общем гуле я не разобрал ни одной достойной шутки.
Виттнегер злобно смерил меня взглядом.
— А я уж собирался отправлять за тобой людей, — сказал он, указывая на железный табурет, установленный напротив стола, за которым он сидел.
— Сколько? — Умышленно я дал повод сострить и ему. Это мой личный способ успокаивать инспектора. Вот Шеф, например, давит его интеллектом.
— С тебя довольно будет Фердинанда. Или ты надеялся, что я вышлю группу захвата?
Значит, Яна ошиблась. Обыск в Редакции не предусматривался. Робот Фердинанд убирает камеры в следственном изоляторе. Я не стал указывать на двойное противоречие со словом «людей».
— У него и так забот по горло. Не то, что у ваших дуболомов.
— Скоро ты прибавишь ему работы.
— С какой стати?
— Взлом, вторжение и незаконное прослушивание. Статья, сам знаешь, какая…
Я открыл рот, чтобы все-таки уточнить статью.
— Закрой рот и слушай, — прогрохотал инспектор. (Мне ничего не оставалось, как зевнуть). — Не знаю, заметил ли ты, что я редко вмешиваюсь в ваши дела. Черт его знает, в чем тут дело, но граждане, на чьи права вы покушаетесь, не обращаются с жалобами в полицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141