И спасибо тебе, милый, за то, что ты дашь ему эту возможность. Я так люблю тебя за это.Скаурус кивнул. Даже приняв решение, он все еще боролся с собой, и похвала показалась ему незаслуженной.Рано утром трибуна разбудил шум. Он с трудом раскрыл слипающиеся глаза, выругался и резко вскочил с постели. Первой ему в голову пришла мысль, что солдаты узнали о его решении уходить в Намдален. Он быстро накинул плащ и вышел из палатки. Хаос в лагере легко мог превратиться в мятеж.Вместо того чтобы стоять, как обычно, на утренней поверке перед своими палатками, легионеры, оживленно переговариваясь, сгрудились у западных ворот лагеря, вглядываясь вдаль и указывая куда-то вверх, за палисад. Солдаты стояли стеной, и трибуну понадобилось несколько минут, чтобы пробиться в передние ряды. Но даже оказавшись там, он все же не понял, что произошло, что так взбудоражило римлян. Кажется, ничего особенного не видно…Кто-то тронул его за плечо. Глаза легионера светились от радости, а крепкое скуластое лицо расплылось в улыбке:— Вот это зрелище! А? Любо-дорого поглядеть!Марк прищурил глаза, пытаясь понять, что же он проглядел. Впереди высилась насыпь Туризина, за ней были видны фортификационные укрепления города, мощные и молчаливые, как всегда.Молчаливые… Безлюдные! — сообразил наконец трибун. На удивление тихими и заброшенными казались высокие двойные стены города в первых лучах рассвета — на них не было ни одного защитника. Марк чувствовал, что лицо его расплывается в глупой улыбке, но поделать с этим ничего не мог. Ему показалось, что он глотнул хорошего вина.— Всем в сторону! Дайте дорогу! — крикнул Скаурус, пробираясь к самому палисаду. Обычно он старался не злоупотреблять своими командирскими правами, но сейчас был особый случай. Прямо перед ним высились Серебряные ворота, укрепления, о которые разбивались все атаки его солдат. Теперь они были распахнуты настежь, а зашедшие под арку три человека с факелами в руках приплясывали от радости и возбуждения, махали руками, подзывая к себе легионеров. Их крики далеко разносились в свежем утреннем воздухе:— Да здравствует Туризин Гаврас, Император Видессоса! ЧАСТЬ ВТОРАЯМЯТЕЖ 8 Факельщики и обступившие их горожане казались трибуну самой пестрой толпой из всех, какие он когда-либо видел. Люди, одетые в длинные туники с широкими рукавами и плотно облегающие штаны, окрашенные во все цвета радуги, облепили ровные ряды римлян, взмахивая в знак приветствия дубинами, кинжалами и короткими мечами и завывал при этом во все горло:— Гаврас — император! Выкопаем кости Ортайяса! Головы Сфранцезов — на колья Паламаса! Долой вшивых поклонников Скотоса!Посмотрев вдоль стены, трибун увидел армию Туризина, взводами и ротами входившую в открытые ворота. Намдалени тоже снялись с лагеря и присоединились к остальным. Если Гаврас в конце концов оказался победителем, то отступать сейчас было бы глупо.— Временная передышка, — сказал Гай Филипп, и Марк кивнул, чувствуя облегчение, омывшее его душу, как волна прохладного воздуха. Он возблагодарил свои смятенные чувства за то, что они не позволили ему объявить солдатам о своем решении сразу же: Никогда еще он не приходил к решению с такой неохотой и никогда не был так рад увидеть, что события перевернули все с ног на голову. Хелвис будет разочарована, но победа оплатила все долги. Она забудет об обещанном, сказал он сам себе.Новости и слухи распространялись по городу с каждым шагом солдат и были самыми невероятными и фантастическими. Трибун услышал, например, что Ортайяс отказался от трона, укрылся в Великом Храме, удрал из города, был сброшен с престола восставшими, убит, разорван в клочья, так что даже дух его не найдет теперь покоя. Восстание оказалось удачным из-за. голодных бунтов, предательства среди соратников Сфранцеза, гнева горожан, вызванного грабежами и насилиями, чинимыми Отисом Ршавасом и его бандитами, великим бароном Драксом и каморами. Вождями восстания называли Ршаваса, Метрикеса Зигабеноса, которого Марк смутно помнил как помощника Нефона Комноса, принцессу Алипию, патриарха Бальзамона и вообще никого.— Они знают о происходящем не больше, чем мы, — сказал Гай Филипп, в десятый раз выслушивая информацию, начисто опровергающую все предшествующие сведения, причем все сообщения делались с одинаково горячей верой в их истинность. — Уж лучше заткнуть уши шерстью и ничего не слышать.Однако это было не совсем так. По крайней мере, в одном слухи сходились: хотя в основном Видессос вырвался из рук Сфранцезов, дворцовый комплекс все еще находился в их власти и там стояли преданные Варданесу части. В отличие от всего остального, услышанного Марком, это сообщение имело смысл. Многие дворцы и здания сами по себе были фортами и маленькими крепостями — отличное место для укрытия тех, кто потерпел поражение в других местах. Это и определило решение Скауруса.Серебряные ворота открывали путь на Среднюю улицу, главную торговую магистраль столицы, которая вела прямо к дворцовому комплексу. Трибун приказал букинаторам:— Трубите сигнал к быстрому маршу! — И, перекрывая звуки рогов и труб, крикнул: — Ну, а теперь — вперед, ребята! Мы достаточно долго ждали этого момента!Легионеры радостно закричали, вступая на полированные каменные плиты мостовой. Они шли так быстро, что скоро оставили позади многих запыхавшихся бродяг, встречавших их у ворот. Трибун вспомнил, как в первый день прибытия римлян в столицу легионеры парадом проходили по Средней улице. Тогда они двигались медленно, а впереди шел герольд и кричал: «Дорогу храбрым римлянам, мужественным защитникам Империи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133