Дамы почему-то обожают копаться в подробностях чужой жизни, хотя лично он не видел в этом смысла.
— Не очень, — сухо ответил он.
Розамунда обиженно поджала губы. Он вздохнул.
— Хорошо. Хочу.
— Потому что, — сказала она, — ты не встретил женщину, созданную для тебя, пока не появилась я.
Он усмехнулся.
— Ты в этом так уверена?
— Абсолютно. И давай будем откровенными, дело не только в женщинах. Как ты думаешь, какая женщина стала бы мириться с твоим плохим настроением, отсутствием галантности и, скажем так, чересчур резким способом выражения своих чувств? Только я. — Ее глаза сверкнули. — И знаешь почему?
— Я весь внимание, — произнес он с насмешливым поклоном.
— Потому что всю свою жизнь я была окружена льстецами. Ты же не льстишь, не стараешься очаровать меня, не шепчешь комплименты мне на ушко. Ты говоришь лишь то, что думаешь.
Улыбка исчезла из его глаз.
— Ты права. Я действительно говорю то, что думаю. Я не отступлюсь от тебя, Розамунда, и если семья заставит тебя выбирать, тебе придется выбрать меня.
Он так резко схватил ее, что она вскрикнула. Накрыв ее губы своими, он подарил ей долгий поцелуй, в котором было столько же страсти, сколько отчаяния. Он словно говорил ей: «Если бы все было так просто».
Все было очень непросто. Темные тучи сгущались над ними, угрожая поглотить целиком. Возможно, впереди их ждала вся жизнь, а может, судьбой им был отпущен лишь один этот вечер вдвоем. Вкус его поцелуя показался ей горько-сладким, и она ответила на него не менее исступленно.
На этот раз они занимались любовью долго, смакуя каждую ласку. На несколько часов они отгородились от всего мира и принадлежали лишь друг другу.
Много позже после того, как Розамунда вернулась в замок, Ричард ворочался без сна в своей постели. Он говорил себе, что ему не о чем сожалеть, он пытался отказаться от нее, она сама не позволила ему сделать это. Но Ричард понимал, что лукавил. Рано или поздно это должно было случиться, просто его потрясение от мысли, что он мог потерять ее, ускорило события.
Но теперь, когда она принадлежала ему, его начали одолевать страхи и сомнения. Что, если ему не удастся очистить свое имя от обвинений? Тогда он до конца жизни будет скрываться от закона. И что тогда станет с Розамундой?
Не в его правилах было печалиться о том, что могло бы быть. Нужно действовать. Для них с Розамундой обратной дороги нет, поэтому он даже не принимал в расчет возможность того, что обвинения с него не будут сняты.
Решив для себя эту проблему, он сосредоточился на цепочке событий, приведших к его аресту. Он размышлял о событиях его студенческих дней в Кембридже, об убийстве Люси Райдер и, наконец, о покушении на Пруденс Драйден.
Ему не давала покоя мысль, что между убийством Люси и нападением на мисс Драйден было какое-то сходство. Но вот в чем именно? Он забылся тяжелым сном, но его мозг продолжал искать ключ к разгадке.
22
Разговор Ричарда с отцом Розамунды пришлось отложить, пока люди из магистрата не закончили свою работу, а они уехали только к обеду. Они опросили главных свидетелей и скрупулезно записали их показания, но, по мнению Ричарда, не видели дальше своего носа. Слуги судачили, что их полностью устроила версия о том, что мишенью преступника был принц Михаэль, а самим преступником был некий фанатик, питающий неприязнь к Кольнбургской правящей династии.
Отсрочка дала Ричарду время подумать над загадкой, терзавшей его прошлой ночью. Сходство между убийством Люси и покушением на мисс Драйден заключалось в том, что в обоих случаях нападавший исчез без следа, несмотря на толпу людей, сбежавшихся на место трагедии почти сразу после выстрела.
Ему пришло в голову, что убийцы и не пытались сбежать, а предпочли смешаться с толпой. Раз никто из свидетелей не обратил на них внимания, значит, они не были посторонними и находились именно там, где их ожидали видеть.
Хотя, возможно, он цепляется за соломинку, и эта версия рассыплется в прах. Тем не менее одна ниточка у него была. Майор Дигби знал о Дансмуре. Кто рассказал ему? Кто был настолько осведомлен о его частной жизни? Только тот, кто предпринял огромные усилия, чтобы узнать.
Конечно, далеко на этой версии не уедешь, но это все, чем он располагал.
Весь день он помогал садовникам расчищать парк после бури. Харпер тоже был с ним, хмуро косясь по сторонам. Хотя у него и не было своей версии покушения, но его не устраивал вердикт, вынесенный магистратом. Чутье подсказывало ему, что Твикенхэм перестал быть безопасным местом и пора уносить отсюда ноги.
Лорд Джастин пришел за Ричардом, когда они с Харпером заканчивали ужин. Для разговора с герцогом он решил надеть не ливрею, а свою обычную одежду. Он хотел встретиться с отцом Розамунды на равных, а не как слуга с господином.
Присутствие Харпера не требовалось, но он настоял на том, чтобы сопровождать Ричарда. Его внутреннее чутье требовало быть рядом со своим, пусть и бывшим, начальником. Лорд Джастин нашел это забавным, однако Ричард отнесся к этому очень серьезно. Как и Харпер, он держал одну руку в кармане плаща, где лежал пистолет. Он доверял чутью Харпера, как своему собственному.
Герцог ждал его в библиотеке в полном одиночестве. Он молча указал Ричарду на стул. Ричард помнил, что его светлость не любил тратить слова понапрасну. Он так же молча сел.
— Выпьете бренди?
— Да, благодарю.
Ричард готовился к сухому и официальному приему. Он знал, что Розамунда должна была сказать отцу об их матримониальных планах. Хотя его тон нельзя было назвать дружеским, он старался держать себя в руках, как, видимо, попросила его Розамунда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103