Крепко держа Блисс за локоть, Себастьян увлек ее в угол под лестницей.
– Я хочу уйти, – в отчаянии твердила Блисс.
Он распахнул какую-то дверь и втолкнул ее в душную комнатушку, вероятно, в подсобное помещение. Повернул ключ в замке.
– Я хочу…
– Перестань, помолчи немного, о’кей?
По-прежнему держа ее за локоть, он шарил другой рукой по стене. Наконец нашел то, что искал. Вспыхнула тусклая лампочка, болтавшаяся под потолком на длинном шнуре. Осмотревшись, Блисс поняла, что оказалась в кладовке.
– Хватит, с меня довольно! – выпалила она и потянулась к ключу в замочной скважине. – У меня и так выдался жуткий вечер – не хватало еще оказаться запертой в кладовке!
– Но вместе со мной, – заметил Себастьян. – Вообще-то я полагал, что это туалет, но так даже лучше.
– Неужели?
– Конечно. Меньше вероятность того, что нам помешают.
– Помешают?.. – Блисс похолодела.
– У меня предчувствие: если я сейчас отпущу тебя, не заставив выложить все как есть, то мне придется гоняться за тобой по всему городу. Ведь ты чего-то боишься, верно?
Она боится?..
– А как прошла деловая встреча с той рыжей особой?
– Неплохо. – Он выпятил подбородок.
– Она очень даже ничего.
– Вот как? Не обратил внимания.
– Ты полагаешь, я настолько глупа? – фыркнула Блисс.
– Я хочу поговорить о тебе. О тебе и обо мне.
– Не о чем говорить…
Он решительно шагнул вперед.
Блисс попятилась и уперлась спиной в стеллажи, тянувшиеся до самого потолка. На полу валялся мешок с грязными скатертями.
– Нам необходимо поговорить, – сказал Себастьян. – Поговорить о нашем будущем. Ты нужна мне, а я – тебе, уверен в этом.
– Ты уже не знаешь, что мне нужно. Когда-то знал, но это было давно.
Себастьян провел ладонью по ее щеке. Блисс вздрогнула – холодные края полок врезались в спину. Он пристально смотрел ей в глаза. В тусклом ореоле лампочки казалось, что лицо его исказилось какой-то болезненной гримасой.
– Себастьян, так нечестно… – пробормотала Блисс.
– Нечестно?
– Да, нечестно. Это просто свинство с твоей стороны. Устраиваешь ловушки, запираешь меня в кладовой…
– Ты вовсе не заперта.
– Но ты же сам запер дверь на ключ!
– Я просто заперся за этой дверью, чтобы нам не помешали. Одно твое слово – и ты можешь идти.
Блисс раскрыла рот, но промолчала.
Себастьян смотрел на ее губы.
– Не надо, Блисс, – произнес он.
Господи, сколько вопросов ей хотелось ему задать… Но она боялась, боялась ответа на самый главный из вопросов.
– Скажи что-нибудь, – прошептала она, зажмурившись и прижимаясь лбом к его груди. Чтобы не зарыдать, пришлось до крови закусить губу. Да, да, она любит его. Пусть это глупо, пусть она сошла с ума – она любит Себастьяна Плато!
– Поцелуй меня, – сказал он.
– Это безумие, чистейшее безумие. – Блисс вздохнула и покачала головой.
– Да, безумие. И пусть остается безумием. Но ты нужна мне. – Он погладил ее по волосам. – И на сей раз я не сдамся, Блисс. На сей раз нас ничто не разлучит.
– Я… Недавно погас свет.
– Верно, – кивнул Себастьян.
– И я испугалась. – Она всеми порами впитывала жар, исходивший от его тела.
– Не знал, что ты боишься темноты.
– Я никогда не боялась темноты.
«Расскажи, расскажи ему все, что случилось в оранжерее!»
– Со мной тебе ничего не грозит, – заверил Себастьян.
Так ли это? Или она подвергается опасности, величайшей из опасностей?
– Блисс, я не позволю и волоску упасть с твоей головы. Я хочу до конца своих дней заботиться о том, чтобы ты была счастлива.
Но целых пятнадцать лет он успешно подавлял в себе это желание.
Себастьян осторожно снял с нее очки и спрятал их в нагрудный карман.
– Ты ведь и без них меня видишь, правда?
– Тебя – да.
– А больше тебе и не надо ничего видеть. – Он легонько прикоснулся губами к ее губам. – Поцелуй меня.
Блисс подняла голову, прикрыла глаза и снова почувствовала вкус его губ – теперь он целовал ее долго и страстно – почувствовала, как напряжено его сильное мускулистое тело. Себастьян целовал ее, все крепче прижимая к полкам. Все, кроме него, перестало для нее существовать.
Она ответила на его поцелуй.
И вновь проснулась и забилась в жаркой муке некая тайная – сокровенная часть ее тела. Все чувства и мысли исчезли, осталось только это жаркое пламя, толкавшее ее к Себастьяну, заставлявшее слиться с ним. Да, только Себастьян мог оживить ее, разбудить, наполнить жаром любви.
Он держал в ладонях ее лицо и целовал, целовал бесконечно, и она отвечала ему со всей страстью, все крепче прижимаясь к нему.
Потом он принялся ласкать ее: его горячие пальцы скользили по шее Блисс, по плечам, по груди…
У Блисс перехватило дыхание.
Голоса, раздававшиеся за дверью, казались нереальными, и в эти мгновения Блисс была убеждена, что ничего особенного не происходит, что они с Себастьяном ведут себя совершенно естественно.
Себастьян же, не отрываясь от ее губ, принялся стаскивать с себя смокинг. Блисс вцепилась в его галстук, и они в четыре руки наконец ослабили узел. Она сама расстегнула пуговицы на его рубашке. Вытаскивая ее из брюк, почувствовала под ладонями жесткие курчавые волосы у него на груди и гладкую, горячую кожу.
Себастьян задыхался. Она – тоже.
– Нам надо было поговорить, – прошептал Себастьян.
Он снова целовал ее губы и шею, и она чувствовала его жаркое дыхание.
– Поговорить? – растерялась Блисс.
– Про обручальные кольца и презервативы.
– Я ошиблась… – Блисс залилась краской. Гораздо приятнее было вдыхать запах его мускулистого горячего тела. – Я… перевозбудилась.
Он хмыкнул и поцеловал ямку над ее ключицей. Спросил:
– Угадай, кто сейчас больше перевозбудился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117