– заорал Мур. – Тебе ясно?
Себастьян смотрел, как Зоя непринужденно опускается на ручку кресла рядом с Мэриан. В руке у нее был пухлый конверт.
– Ты слышишь меня, сопляк?
– Доброй ночи, мистер Мур.
– Не смей вешать трубку! Господу нашему угодно признавать лишь один брак! Ты слышишь? В его глазах ты был и пребудешь вовеки супругом моей дочери! И я, покорный воле Господней, сделаю все, чтобы ее исполнить! Ты все понял?
Себастьян невольно поежился.
– Не думай, что я буду сидеть сложа руки, пока нечестивая блудница потворствует тебе в нарушении Господней воли! – вопил Мур. – Ты понял, что это значит?
– Не совсем, – ответил Себастьян. Его насторожили последние слова старика. – Похоже на то, что вы мне угрожаете. Нет, наверное, я ошибся. Потому что лучше вам этого не делать.
– Как бы не так! Я знаю, что у тебя на уме. И мне известен каждый твой шаг! Ты понял, что это значит?
– Для вас это так важно?
– Не смей мне дерзить! Слушай, сопляк. И мотай на ус. Мне известен каждый твой шаг. И я сумею отстоять интересы своей дочурки. Ты понял? Я сделаю все, чтобы сохранить нерушимым ее брак!
Себастьян опустил ноги на пол и уперся локтями в колени.
– Может, объясните, что вы имеете в виду?
– Ты и так все понял.
Блисс сказала, что ей угрожали у Уилмена, когда погас свет. Она сказала, что ее схватил какой-то мужчина. Старикашка Мур был болен и слаб, он болел уже давно – но так ли он болен, чтобы не суметь припугнуть Блисс?
– Я хочу…
– Довольно! – рявкнул Себастьян. Он больше не в силах слушать этот бред.
– Нет, ты послушай…
– Я не желаю ничего слушать. И не смейте снова звонить. Только суньтесь ко мне – и я напущу на вас адвокатов. Не пытайтесь перебежать мне дорогу, Мур. И держитесь подальше от меня – и от моих друзей тоже. Ясно? – Он бросил трубку на рычаг и утер пот со лба.
– А старикашка может изрядно нагадить, – заметила Зоя.
Итак, Мэриан рассказала ей о том, о чем он не говорил никому. Себастьян нахмурился:
– Что ты здесь делаешь, Зоя?
– Меня пригласили Мэриан с Роном, – ответила она, небрежно обняв Мэриан за плечи.
– Зоя пришла поплавать с нами, – подтвердила Мэриан, и глаза ее сверкнули гневом. – Себби, мы все ужасно переживаем из-за тебя. И нам не нравится, как оборачиваются здесь дела.
– Тебе оставили вот это, – заявила Зоя, протянув конверт.
– Что это? – спросил Себастьян.
Он встал с дивана и взял конверт.
– Откуда мне знать?
Себастьян перевернул конверт и увидел зажим в виде металлической бабочки.
– Этот малый рвался поговорить с тобой лично, – продолжала Зоя, – но я сказала, что не смогла тебя отыскать.
– Черт побери!
– Эй, эй! – Зоя замахала руками. – Нечего на меня орать! Тебя действительно нельзя было найти. Он приходил совсем недавно, как раз перед тем, как ты вернулся. Нам всем приходится спасать наше дело, пока ты мотаешься по городу с одной из тех тупых ослиц, про которых толковал мне с самого начала.
– Не смей совать нос в мою личную жизнь! – Руки Себастьяна, казалось, сами собой сжались в кулаки.
– Ну, если бы твоя личная жизнь действительно была такой уж личной, мы бы вряд ли что-либо про нее знали, верно? Однако, судя по всему, у прессы в данный момент еще больше фотографий, чем получили мы…
– Так, значит, ты уже залезала в конверт? – поинтересовался Себастьян, глядя Зое прямо в глаза. – Не слишком ли смело с твоей стороны?
– Ты бы лучше взглянул сам, – как ни в чем не бывало ответила она.
Себастьян извлек из конверта пачку фотографий. К ним была приложена корявая записка: «Неугомонная женщина. За ней следил не я один. Сегодня пользовался «Полароидом» – решил, что вы пожелаете получить отчет побыстрее. Ноуз».
Себастьян снова и снова вчитывался в записку.
– Себ, пойдем лучше поплаваем, – предложила Мэриан. – Будем плавать и разговаривать.
За Блисс следил кто-то еще, кроме Ноуза. Себастьян совсем забыл про него в эти дни. На первом фото Блисс стояла возле дома с маленьким мальчиком и с художником, с Виком. Они говорили о чем-то. Себастьян торопливо просмотрел следующие фотографии. И вдруг наткнулся на снимок – их с Блисс застали врасплох у дома Уилменов. При виде ее лица все перевернулось у него внутри. Черты Блисс исказились от страха, от гнева, от растерянности. И крупным планом были засняты физиономии тех оборванцев, которые орали громче всех и размахивали плакатами. И еще более крупным планом – Пру О’Лири; она кричала на Блисс.
– Ты разве не заметил, что вас снимают? – поинтересовалась Зоя.
Себастьян отрицательно покачал головой.
– Нам остается молить Бога, чтобы прессе не досталось что-нибудь в этом роде, – заметил Рон.
Однако Себастьяну было не до Рона. Ноуз умудрился снять их даже в доме, на приеме у Уилменов. Обливаясь потом, дрожащими руками он перебрал фотографии. Наконец вздохнул с облегчением, удостоверившись, что Ноуз все же не сумел поймать в объектив нечто более пикантное, чем физиономия Пру.
Теперь можно было снова просмотреть фотографии – как следует их рассмотреть. Его внимание привлекла сцена – Пру О’Лири и Блисс. Они стояли лицом к лицу возле какого-то мотка колючей проволоки. Позади поблескивала обширная водная поверхность. Озеро Вашингтон, что ли? Женщины явно промокли до нитки, а О’Лири размахивает руками и что-то говорит. На обратной стороне снимков стояла дата. Вот этот сделан вчера, возможно, перед приемом у Уилменов. Чертовка Пру совсем заморочила Блисс голову.
Себастьян поднес к глазам последнее фото. Блисс стоит у дверей своей комнаты. В ее глазах – страх. Себастьян сосредоточенно разглядывал фото. Потом взглянул на дату. Снимали в ту ночь, когда она убежала от него, – в ту первую ночь, когда они были вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117