– Верно, потому что ты все еще была замужней женщиной и постоянно об этом напоминала. Когда Родерик занес над твоей головой меч, я готов был ценой неимоверных страданий вырваться из пут и принять удар на себя.
Кирсти поцеловала шрамы на его руках, чтобы хоть как-то смягчить боль воспоминаний.
– Но ты ничего не мог поделать. Ты был ранен и крепко связан. Мне очень жаль, что ты поранил свои прекрасные руки.
Пейтон взял ее лицо в свой ладони.
– Всякий раз, глядя на эти шрамы, я буду думать о том, как много ты для меня значишь. Ведь я едва не лишился возможности признаться тебе в любви.
Наконец-то он произнес слова, которые она так жаждала услышать. Когда он поцеловал ее, она прижалась к нему, с трудом сдерживая слезы радости.
– Скажи, что ты любишь меня, – прошептала она.
– Я люблю тебя, моя темноволосая красавица, моя душа, моя жена. – Он поцеловал ее в уголок глаза. – Спасибо за то, что не заплакала.
Она засмеялась:
– Ты слишком хорошо знаешь женщин.
– Нет, я знал только шлюх, прелюбодеек и женщин, для которых любовь – игра или же способ удовлетворить собственное тщеславие. Женщины в моей семье – такие, как ты, и я многому научился у них. Но потом забыл все хорошее и попусту терял время среди куртизанок и придворных. В тебе я нашел то, что больше всего ценю в женщинах.
– Не так-то просто будет соответствовать твоему идеалу.
Он засмеялся:
– А ты уже соответствуешь. Я поклялся перед алтарем хранить тебе верность и не нарушу своей клятвы. Ты не поверила, когда я впервые сказал тебе о том, что мне не нужна другая женщина. Умоляю. Поверь сейчас.
– Все мои сомнения развеялись, когда ты дал супружеский обед у алтаря. Я знаю, ты – человек слова. – Теперь Кирсти вспомнила венчание с удовольствием. – А чего ты ждешь от брака, Пейтон?
Пейтон нахмурился.
– В общем-то я не хочу одиночества. Я понимаю, звучит не очень романтично. – Он даже поморщился. – Хочу, чтобы рядом была женщина, которая не покинет меня. С которой не надо притворяться и играть в дурацкие придворные игры, а можно быть самим собой, со всеми своими недостатками. С годами страсть наша поутихнет, мы будем потихоньку стариться, но любовь наша останется прежней.
– Итак, ты не хочешь одиночества.
– Не хочу. И еще я мечтаю о детях. Хорошеньких маленьких девочках, кареглазых и темноволосых.
– Скорее я рожу тебе мальчишек, – заметила Кирсти.
– А может, и девочку, хотя бы одну, если будет на то милость Господня.
– Об этом мы узнаем месяцев через семь или чуть позже.
Кирсти подождала мгновение, дав ему возможность осознать смысл ее слов. Выражение восторга осветило его лицо. Кирсти была счастлива. Пейтон желает ее, и она ему нужна. А потому ребенок, которого она носит под сердцем, бесценный дар.
– Ты уверена?
– Пока не знаю точно. Мне об этом сказала Крошка Элис, совсем недавно, когда помогала мне облачиться в ту рубашку из тонкого льняного полотна. И месячных у меня нет с тех пор, как мы впервые легли в постель. Джиллианна тоже говорит, что я беременна.
Он прижал ее к себе и поцеловал.
– Спасибо тебе, любимая. И смотри у меня! Чтобы все было хорошо!
Кирсти спокойно выслушала этот довольно странный приказ.
– Постараюсь. – Она погладила его по щеке. – Да и что плохого может случиться, когда рядом такой защитник, как ты.
– Ты все еще считаешь меня своим защитником?
– Любимым защитником. И всегда буду считать. До конца жизни.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83