Он приехал. Все было как всегда, только, лежа в постели с Анжелой, он испытывал какое-то отвращение. Его раздражало потное тело, волосатая промежность, раздражало белье. А в ванную идти с ним она не согласилась.Кое-как, превозмогая отвращение, Григорий удовлетворил Анжелу, хотя несколько раз поймал на себе ее странные испытующие взгляды.– Ты какой-то не такой, как всегда.– Спина болит, – опять соврал Синеглазов.– Тогда обратись к врачу, пока не поздно. А то разовьется радикулит, будешь лежать как бревно.– Ладно, воспользуюсь твоим советом, – пообещал Григорий, затягивая брючный ремень.А вот от прикосновения к ремню на его лице появилась улыбка, и он тут же возбудился, вспомнив, как висела в ванной Катя Фролова, и ее руки стягивал именно этот ремень.Анжеле пришлось удивиться, когда Григорий вдруг быстро сбросил брюки, повалил женщину на ковер, грубо овладел ею, что, как ни странно, доставило и Анжеле какие-то новые ощущения и неописуемое удовольствие.– Вот теперь я вижу, что ты такой, как прежде. А также я поняла, Григорий, что ты симулянт и ссылаешься на свою спину только потому, что не хочешь меня.Она не догадывалась о том, что Синеглазова возбуждало не ее тело, что он приходил в восторг, сжимая в руке свой брючный ремень, упругий и длинный…Взволнованный и покрытый испариной после просмотра криминальной хроники, Григорий заметался по квартире. Его энергия искала выхода. Он быстро оделся. На этот раз он был в светлом плаще, кроссовках, джинсах и свитере. В джинсах был все тот же ремень.Григорий сбежал вниз, прислушиваясь к тому, как поскрипывает узкая полоска кожи, втянутая в шлевки брюк.Смеркалось. Небо было серое, асфальт еще не высох от недавнего дождя.Григорий, широко шагая, двигался по проспекту Мира. Он вглядывался в лица детей и был похож на отца, который безуспешно пытается отыскать дочь, потерявшуюся в толпе.И вдруг возле рыбного магазина, где нестерпимо воняло селедкой и раскисшим от рассола деревом бочек, он увидел то, что хотел, – девочка лет восьми или девяти стояла прижавшись к стене. Ее глаза были полны страха, она вздрагивала. А люди проходили мимо, не обращая внимания.– Что-то случилось? – опустившись на корточки, спросил Григорий.– Да, я потеряла маму, – в глазах девочки был настоящий страх.И Григорий почувствовал, как горячая волна возбуждения охватила его от пяток до кончиков седеющих волос.– Так ты говоришь, потеряла маму?– Да, маму.– Я помогу найти ее. Как тебя зовут?– Меня зовут Саша, фамилия Петрова.– Так вот, Саша, сейчас мы ее найдем. Давай свою руку.Девочка протянула ладошку. Цепкие пальцы Синеглазова сжали детскую руку.– Пойдем, пойдем, отыщем твою маму. Что же она у тебя такая невнимательная?– Она сказала, чтобы я ждала ее в магазине, но я вышла на улицу и теперь стояла вот здесь, – немного сбивчиво и путано объясняла Саша Петрова.– Так говоришь, она была в магазине?– Да, мы были в магазине, но я туда не пошла.– А ты знаешь, Саша Петрова, свой домашний телефон?– Да, – кивнула девочка и сказала номер.– Ну вот и прекрасно, – обрадовался Синеглазов. – Мама, наверное, уже давно ждет тебя дома и волнуется. Мы сейчас пойдем ко мне и позвоним ей.Хорошо?– Да, – согласилась девочка, абсолютно не понимая, на что дала согласие.У подъезда своего дома Синеглазов огляделся. Во дворе никого не было.Он схватил Сашу Петрову за руку и потащил наверх. Он боялся только одного – в подъезде может столкнуться с кем-нибудь из соседей. Но было время бесконечной «Санта-Барбары», и все пенсионеры и домохозяйки сидели у экранов телевизоров, раздумывая над перипетиями сложной судьбы Си Си Кэпвелла и его многочисленных жен, а также брачных и внебрачных детей. Инспектор Круз продолжал выяснять свои отношения с Идеи, адвокат Мэйсон пил виски, заливая тоску по поводу неудавшейся жизни и отношений с принципиальным Си Си.Щелкнул замок, вспыхнул свет.– Проходи, Саша, садись вот в это кресло.– А где у вас телефон?– Погоди, не спеши, я сам позвоню. Сейчас я угощу тебя конфетами. Ты ведь любишь сладенькое?– Люблю, – подтвердила Саша Петрова. Ее большие голубые глаза смотрели на мир спокойно, и этот взрослый дядя не вызывал у нее никакого страха.Она даже заулыбалась, когда на журнальном столике появилась огромная коробка с цветами на крышке.– Угощайся. Ты моя гостья.Девочка взяла конфету и надкусила. Липкий ликер полился на пальцы. Она чуть вскрикнула.– Дай, я тебе оближу, – сказал Синеглазов и, схватив руку девочки за тонкое запястье, поднес ладошку к своим губам и принялся жадно слизывать ликер.Затем он засунул пальцы девочки себе в рот.– Мы с тобой будем играть, Саша. Ты будешь вымазывать руки конфетами, а я буду слизывать. Хорошо?Девочка отрицательно замотала головой.– Нет-нет, я не хочу. Это плохая игра.– Это замечательная игра, Сашенька, – сказал Синеглазов и посадил девочку себе на колени. – Ну же, бери конфеты.– Я больше не хочу, – призналась Саша.– Зато я хочу. Бери конфеты и клади мне в рот.Саша чуть испуганно набрала пригоршню конфет и поднесла к раскрытому рту Синеглазова. Тот схватил ее за локоть и протолкнул липкие от ликера и размятого шоколада пальцы себе в рот.– Как вкусно, – прорычал он, закатывая глаза и чувствуя, как напрягается его плоть. – А теперь встань.Саша с готовностью выполнила это.– Позвоните, скорее позвоните маме! Я не хочу быть у вас.– Все в свое время. Твоя мама, наверное, еще не дошла до дома.– Как не дошла? Вы же говорили, она сидит и ждет меня дома!– Ну погоди немного, – махнул рукой Синеглазов, расстегивая молнию на джинсах. – Я тебе сейчас кое-что покажу.– Не хочу! – крикнула Саша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18