В первый момент мне показалось, что в ч
уланчике никого нет, но, приглядевшись, я заметил в углу какую-то скорчивш
уюся фигурку, притаившуюся и со злобой испуганного зверька глядевшую на
меня.
Я сделал несколько шагов вперед. Фигурка еще глубже забилась в угол, и сда
вленный голос угрожающе прошипел: «Только подойди!.. Только тронь!.. Я-те гл
аза выцарапаю!» Ц и дикое существо протянуло вперед руки, растопырив и с
крючив худые, бледные пальцы.
Ц Полно! Ц спокойно и ласково сказал я, Ц разве я хочу тебе зла, девочка?
Просто я услыхал твой плач и подумал, не могу ли я чем-нибудь помочь твоем
у горю. Ну, расскажи же мне, кто ты такая и отчего ты плачешь?
Ласка моих слов сделала свое дело. Девочка закрыла руками лицо и сквозь р
ыдания сказала:
Ц Ах, я так боюсь, так боюсь… Что-то скрипит, что-то стонет… И крысы бегают!
Я заснула немножко, а они принялись возиться и скакать через меня… И есть-
то мне хочется, просто моченьки нет, просто все нутро свело…
Ц Да откуда ты? как ты сюда попала? Ц воскликнул я, не зная, что и думать от
носительно странного положения этого ребенка.
Ц Я живу внизу вместе с проклятой, Ц мрачно ответила девочка, Ц она хот
ела избить меня, но я не далась и убежала. А теперь она у Фаншон и раньше утр
а не придет. Вот я и забралась сюда… Я уже было обрадовалась, когда услыхал
а ваши шаги: думала Ц проклятая идет; ведь теперь-то мне бояться ее нечег
о: у Фаншон она выпьет, а, выпивши, становится добренькой-предобренькой!
Ц Кто это «проклятая»? Ц улыбаясь спросил я. Ц Наверное, твоя хозяйка?

Ц Нет, это Ц моя мать, Ц мрачно ответила девочка.
Ц Деточка! Ц в ужасе вскричал я, Ц да понимаешь ли ты, что ты говоришь? Ве
дь смертный грех называть так мать!
Дикарка моментально пришла в бешенство.
Ц Убирайся! Ц закричала она, топая ногами и подымая сжатые кулачонки.
Ц Тоже, подумаешь, какой поп нашелся! Мне и дома-то тошно от проповедей, а т
ут еще всякий проходимец суется… От наставлений сыт не будешь… Ц Но вдр
уг тон ее голоса из злобного сразу стал детски-жалобным, и, поднося кулачо
нки к заплаканным глазам, она продолжала всхлипывая: Ц А мне так есть хоч
ется, так хочется!..
Ц Ну, вот что, деточка, Ц сказал я, Ц здесь тебе оставаться ни в коем случ
ае нельзя. Пойдем со мной, я живу тут наверху, в комнате; у меня найдется что
-нибудь съедобное, ты поешь, отдохнешь, а там мы увидим, что с тобой дальше д
елать.
Ее глаза заблестели голодным, жадным блеском.
Ц Поесть! Ц в каком-то мечтательном упоении протянула она. Ц Как это хо
рошо, поесть!.. Но ты не обидишь меня?
Ц Разве ты не видишь, что я хочу тебе только добра? Ц тоном мягкого упрек
а ответил я.
Ц Хорошо, я вам верю, Ц надменным, почти снисходительным голосом заявил
а девочка, а затем, подойдя ко мне и вложив свою ручонку в мою руку, повелит
ельно сказала: Ц Пойдем скорее, я так хочу есть!
Через несколько минут мы уже были у дверей моей комнаты. Ключ от нее был пр
и мне, я поспешно отпер и сказал моей спутнице:
Ц Погоди минутку, я сейчас зажгу огонь.
Мне очень хотелось поскорее накормить несчастного ребенка, но зажечь ла
мпу было не таким-то простым делом. Говорят, будто какой-то немец изобрел
спички, ими стоит только чиркнуть, чтобы огонь загорелся. Если это так, то
для тех, кто будет читать эту правдивую повесть, добывание огня станет ле
гким делом. Мне же пришлось сначала высечь искру из стального огнива, зас
тавить трут затлеться от этой искры, потом взять спичку (кусочек дерева, о
дин конец которого обмокнут в серу), зажечь от трута серу, подождать, пока
она прогорит, воспламенив дерево, и уже только затем я мог приступить к за
жиганию самой лампы.
Пока я возился с огнем, девочка продолжала стоять у порога. Теперь при све
те лампы я уже мог разглядеть ее. На вид ей было лет тринадцать-четырнадца
ть, она была довольно высока и очень стройна, но казалась истомленной и из
нуренной до последней степени Ц так худы были ее руки и ноги, выглядывав
шие из кучи покрывавших ее невообразимых лохмотьев. Ее лицо, бледное, пок
рытое ссадинами и синяками, уже тогда обещало стать очень красивым. Особ
енно хороши были густые золотисто-русые, прихотливо вьющиеся волосы и н
ежные голубые глаза, поражавшие контрастом между кротостью обычного вы
ражения и дикими огоньками, по временам мелькавшими в них и заставлявшим
и темнеть их безмятежную лазурь. Только в складке рта было что-то тревожн
ое, отталкивающее: в невинности пухленьких губок чувствовалась жадност
ь безжалостного, хищного зверя.
Ц Ну же, иди сюда, милая! Ц ласково сказал я. Ц Я сейчас приготовлю тебе п
оужинать!
Но девочка продолжала нерешительно стоять на пороге. Ее глаза, любопытно
оглядывавшие убогую обстановку комнаты, теперь упрямо и недоверчиво по
тупились.
Ц Да иди же! Ну чего же ты боишься? Ц повторил я.
Девочка подняла на меня взор, и меня поразила перемена, сказавшаяся во вс
ем ее виде: передо мной была уже не девочка, а опытная, знающая женщина.
Ц Вот что, Ц несколько неуверенно начала она, Ц уговор дороже денег… Я,
пожалуй, пойду, только вы уж меня не троньте…
Ц Да неужели ты не видишь, что я хочу тебе только добра? Ц удивленно воск
ликнул я, не понимая истинного значения ее опасений.
На ее губах скользнула бледная, циничная улыбка.
Ц Знаем мы это добро! Ц иронически кинула она. Ц Вот лавочник Соро тоже
все сманивает меня к себе. «Я, Ц говорит, Ц вам, барышня, желаю одного доб
ра»… Но только пока еще этого не будет, и если вы рассчитываете купить мен
я за кусок хлеба с мясом, то…

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6